веселом духе, в каком очень, очень редко бывают люди влюбленные, Я даже решился петь. Для любопытных я пропою еще раз первый и последний куплет.
Откройся мне, о друг мой нежный!
Скажи, о чем печаль твоя?
Ужель ты страстью безнадежной
Томишься так же, как и я?
Когда любви узнаешь цену,
Тогда в награду приготовь:
За сердце – сердце дашь взамену,
А за любовь его – любовь!
Но читатель! деликатным
Я теперь не в силах быть!
Тороплюсь, чтоб сном приятным
День приятный заключить.
Не небесный рай мне надо:
Сон и мягкую постель.
Пойте песни, Дид и Ладо,
Нежь меня, крылатый Лель![56]
Звуки сладостные тронут
Душу страстную во мне,
И медлительно потонут
Чувства в сонной глубине.
День VI и VII
Лукулл уже готов был вступить в битву с Тиграном[57], как вдруг донесли ему, что по предзнаменованиям день был несчастен; тем лучше, сказал он, мы его осчастливим победой.
Мне перебежал через дорогу заяц; это добрый знак, – думал я, подъезжая к городу, – это добрый знак! здесь водится много зайцев! – и въехал в Кишинев.
Рассудок говорит: ступай вперед! а предрассудок говорит: воротись! Что же такое предрассудок пред рассудком? – Предрассудок, господа. есть тот камень, который один глупый бросил в воду, а десять умных не вытащили.
Вот таким-то образом, слово за слово, шаг за шагом, и мы уже тянемся ночью по грязным кишиневским улицам. Не зная никого в городе, самое лучшее велеть везти себя в заездный дом. – Вези меня в заездный дом! – вскричал я. – Нушти![58]. – отвечал мне суруджи[59] – В трактир! – Ла каре фатиръ? – Ну хоть к Дакару. – Нушти! – отвечал мне суруджи. – Стой! проклятый Нушти![60]
В некоторых домах еще светилось: я чувствовал, что пахло жидами. – Фактора!. – Фактора? Фактора? – раздалось со всех сторон. Во всех домах распахнулись двери, и вдруг какая-то магическая сила осыпала меня жи дами. – Фактора вам? в трактир вам надобно? – Да! – К Исаевне, ваше благородие! лучше нет заездного дома во всем Кишиневе. – К Голде, в. б.! – кричала другая толпа. – Куда ближе, к Голде или к Исаевне. все равно! – К Исаевне ближе! – Не верьте им! к Голде ближе! Неправда, неправда! – раздавалось с левой стороны… – Ступай налево!.. – Направо! – кричали другие.
– Вот Исаевна!
– Вот Голда!
– Где же? – Вот направо! – Не слушайте их, вот налево!
Наконец с обеих сторон в один голос раздалось: здесь! вот направо! вот налево! – и я увидел, что левую пристяжную жиды тянут в вороты налево, а правую пристяжную в вороты направо, из чего я и заключил тотчас, что Исаевна и Голда обитают одна против другой. Но толстая жидовка слева предупредила толстую жидовку справа ласковым приглашением нива в комнату, и я вступил во владение Исаевны. Вещи внесли. Жиды рассеялись, как туман. На улице опять ничего не стало слышно, кроме еврейского испарения; петухи
Лукулл Луций Лициний (ок. 117 – ок. 56 до н. э.) – римский полководец и политический деятель. Командовал в 74–66 гг. до н. э. римскими войсками в Третьей Митридатовой войне. Тигран II Великий (95–56 до н. э.) – армянский царь. Был вовлечен в войну с римлянами. Лукулл разбил Тиграна II при Тиграноцерте и Артаксате в 69 г. до н. э.
Не знаю
Кучер
Здесь: проклятый Незнайка!
