хотя, конечно. Вот помню я, как раз Иосиф Виссарионович помер…
Она вдруг ловко подскочила к Ежикову и, заключив его в объятия, впилась в его губы своими.
А профессор, косясь на замершего в крепких девичьих руках писателя, поспешил за Кудрявцевым. Последний, явно пользуясь моментом, уносил куда-то ноутбук, про который Сергей Петрович на какое-то время забыл. Он вообще наверное забыл сейчас обо всем, не замечая даже громких аплодисментов, которыми зрители наградили Екатерину Павловну.
– Это что, такой отвлекательный маневр был?
– Ни в коем разе, – с чересчур честным выражением лица ответил Кудрявцев, – просто награда нашла своего героя. Не завидно, профессор? А хороша старушка, правда? Моя соседка, между прочим, тридцать пятого года рождения, два года с постели не вставала.
– Да, – согласился Романов, – старушка хороша, а куда мы идем?
– Прятать сей драгоценный предмет, – подполковник погладил гладкую крышку ноутбука, – и кое-что еще, и кое-что другое.
Тут он ловко обогнул огромную кровать, на которой по-прежнему лежала, наблюдая за происходящим, спасенная ими из-под завала девушка, и широким гостеприимным жестом пригласил профессора:
– Прошу вас, Алексей Александрович, в мои пять на пять на пять. Точнее в наши с Екатериной Павловной. Ее кровать там, – он кивнул на дальнюю целую стену и зашел в комнату через широкий проем.
Романов последовал за ним, опасливо покосившись на пса-громадину, который угрюмо наблюдал, словно говоря: «Только попробуй тронуть что-нибудь из хозяйских вещей!». Пес разинул широко пасть, демонстрируя великолепный набор клыков – конечно, не сравнимых с теми, у махайрода, но тоже вполне себе ничего. В смысле ничего хорошего, если такие вдруг вонзятся в организм в любом его месте.
– А как зовут твою собаку? – спросил он, подходя к подполковнику.
– Какую? Этого малыша? – «малыш» как раз с клацаньем захлопнул пасть, – так я его сегодня в первый раз увидел.
– Да вы что, – от изумления перешел снова на вы профессор, – а ходит за вами как привязанный.
Но полковник не слушал его – он словно провал на вкус какое-то слово:
– А что, Малыш… Неплохо, – он вдруг подскочил к псу, скромно сидевшему перед входом в комнату.
Кудрявцев тоже присел – так, что оказался лицом прямо против немигающих глаз волкодава. Затем захватил бесстрашно руками густую шерсть на щеках собаки и громко прошептал:
– Хочешь быть Малышом? Будешь Малышом. Малыш, Малыш, – его правая рука теперь гладила широкий лоб, трепала ухо, и Романов совсем не удивился, когда пес, не закрывая глаз, вдруг кивнул.
– Вот и хорошо, – обрадовался подполковник и, отпустив пса, опять направился в комнату.
Профессор огляделся: без вынесенных раньше стола и кресла комната выглядела совсем пустой. Только старенький двухстворчатый шкаф сиротливо стоял в левом углу. Его Кудрявцев и открыл, представив
