шмыгнул в свою норку – в самую большую хижину стойбища.
А этот взгляд – предсмертный дар Седой медведицы – проводил Денату до самой хижины и даже успел оценить состояние последней – выдержит ли она завтрашний дождь?…
Глава 39. Профессор Арчелия. О пользе и вреде профилактики заболеваний
Был ли счастлив профессор Арчелия в новом мире? Ответить однозначно не мог ни он сам, ни, наверное, никто из обретенных в последние дни товарищей. У тех, естественно, у кого были время и желание задать себе подобный вопрос. Когда взгляд его останавливался на Зинане, опять молодой, красивой и желанной, ответ был однозначным – да, иной жизни он теперь не желал. Но то, что их мир, точнее мирок, ограничивается вот этими нескладным, полуразрушенным лагерем; немногими, пока еще хаотично расположенными новыми строениями; реликтовым лесом, в котором совсем недавно произошли жуткие события, свидетелем которых он тоже стал. Ну и конечно – бескрайней степью, у которой, как оказалось, есть все таки границы – та же река, названная с чьей-то легкой руки Волгой; Индийский океан; горы и проливы, образованные той же могучей и безжалостной силой, что легко, словно кубиками, играет судьбами и самой жизнью людей и животных.
Как в этой цепочке разместить новых персонажей – неандертальцев – он пока не знал. Да и знать не стремился. Он только чувствовал, что от них, внешне мало чем отличающихся от людей, исходит угроза существованию крошечного человеческого лагеря.
– Вот, – понял он, наконец, – вот что его поражает и подавляет – несоразмерность их микроскопической человеческой общины и огромного, бесконечного, учитывая их совсем невеликие возможности, мира. Мира девственного, ждущего своих будущих исследователей и покорителей. И именно они стоят у истоков нового человечества.
Страшно. Страшно и безумно интересно. Особенно если учитывать тот факт, что он сам сможет увидеть всю цепочку становления цивилизации. Если, конечно, теория профессора Романова верна. В то, что есть принципиальная возможность понаблюдать, а может и принять непосредственное участие в строительстве египетских пирамид и того же Рима; постоять в толпе, которая провожает взглядами первый в истории крестный ход в Иерусалиме, свершаемый человеком, взвалившим на плечи вместе с деревянным крестом всю боль и горе человечества… Может быть подглядеть, как ложатся на холст краски с кисти великого Леонардо?.. Или встать в бою рядом с дедом, сложившим голову в битве под Москвой?..
Увы, ничего этого не будет. Потому что история сейчас поворачивает совсем в другую сторону. В какую? Георгий надеялся, что туда, где будет меньше трагедий, бессмысленных смертей и предательства; где люди учтут все горькие уроки, записанные в человеческой памяти и… Википедии.
А пока надо эту самую историю творить с укрепления лагеря, со строительства города. Именно для этого Арчелия уже который день прерывается от опытов только на сон
