кандал, крики, взаимные оскорбления на глазах у детей. Этого она допустить не могла.
Тем более что сын уже вырос, учится в одиннадцатом классе. В таком возрасте у детей всё делится на белое и черное. Других цветов они не признают, тем более оттенков. Одним словом, – максималисты. Федор за маму готов на все, даже отца родного переступит – таким уродился. Дочь Надя за отца – в огонь и воду.
Люся думала, какие слова она скажет мужу завтра утром. Ей так было обидно за себя, за него, за детей. Она понимала, почему муж так часто «расслабляется с друзьями». Руслан никак не мог вписаться в «новую» жизнь. Он растерялся, даже испугался. Завод, где он работал всю жизнь, закрылся. Новые заработки не отличались стабильностью. Руслан был не одинок. Многие знакомые мужчины в сорок лет и более пребывали в таком же положении.
– А если я начну прикладываться к рюмке? – рассуждала Люся. – Что будет с детьми? Легче всего сдаться и плыть по течению: не знаю, не умею, не получается.
Так размышляя, она всё-таки уснула. Утро началось как всегда: накормив детей горячим завтраком, она отправила их в школу. Муж с утра «болел». Его жутко тошнило, видок был еще тот. Когда Руслан в очередной раз вышел из ванной, Люся начала свою речь:
– Руслан, так продолжаться больше не может. Ты превратился в алкоголика и подаешь сыну дурной пример. Надя за тебя горой всегда, но ты её пугаешь. Зачем пугать такую нежную девочку как наша дочь? Руслан, ты очень изменился. Я не хочу и не буду жить с алкоголиком.
– Люся, не кипятись. Ну, выпил немножко на голодный желудок. Я же взрослый мужчина или мне, может, надо у тебя разрешения спрашивать? Не делай из мухи слона.
– Выпить можно, но не каждый день закладывать. Ты вчера еле вошел в квартиру, еще чуть-чуть и всё. Будешь валяться во дворе или на улице. Время сейчас другое, новое. Никто никому не нужен. Тем более те, что лежат на земле и скамейках. Ты понимаешь, как это опасно не только для тебя, но и для нас?
– Люся, не будь пилой. Разве не видишь, как мне плохо? Сделай что-нибудь.
– Зашить горло? Давай сделаю.
– Принеси таблетки от похмелья или другое лекарство.
Руслан чувствовал себя неважно – он был виноват. Поэтому солировала в основном Люся. Высказав мужу все, что накипело на душе, она замолчала.
– Моя золотая жена! Обещаю, что больше не буду пить. Сам не пойму, отчего меня так развезло.
– Руслан, тебе когда на работу?
– Сегодня в ночь.
– Надеюсь, до ночи выздоровеешь?
– Я очень хочу этого. Может, «палёнку» выпили, поэтому мне так плохо?
– Не знаю, я с вами не пила. Отдыхай, муженёк, а я пойду к Лизе. Если задержусь, проверь, чтобы Надя поела первое. Федора уговаривать не надо, он любит покушать мамин борщ.
Люся вышла из дома. Заранее идти она никуда не собиралась. Находиться в квартире с пугающим унитаз мужем ей не хотелось.
– Может, действительно, Лизку проведать? – подумала она.
Пока голова Люси размышляла, ноги несли её знакомой дорогой на завод. Несколько остановок пройтись пешком полезно для здоровья. Дома вокруг, пятиэтажки и девятиэтажки, потемневшие от дождей и снега, были уныло-грязного цвета. Неудивительно, заводской район, окраина Киева. Здесь не живут и даже не ездят на своих роскошных автомобилях хозяева нынешней жизни. Улицы не метены, остановки загажены. Трамваи ездят облезлые снаружи и ободранные, исписанные изнутри. В вагонах неприятно пахнет или, просто сказать, воняет. Бывает, в вагоне едут сразу несколько бомжей. Дышать невозможно, лучше выйти.
Люся шла по улице, а мимо, грохоча, неслись трамваи и юркие неудобные маршрутки. Масса мелких маршруток вместо больших удобных автобусов – примета «нового времени».
Люся пришла на территорию бывшего своего завода, её бывшей успешной, обеспеченной жизни – прошлой жизни. От когда-то крупного, мощного предприятия ничего не осталось. Все развалено, растаскано, распродано. Остались целыми только стены четырех громадных цехов, расположенных ближе всех к городской улице. В них сметливые люди оборудовали торговый центр «Гудок». Тот же рынок, только с крышами, теплым туалетом и столовой-самообслуживанием под названием «кафе» и дорогими ценами. В цехах побелено, даже установлена не то вентиляция, не то кондиционеры, со стороны не понять. Зимой в помещениях еще ничего, а летом душновато. «Скорая» здесь частый гость. Центр открыт с утра до вечера – 12 часов. Попробуй выстоять в духоте столько времени! Вот реализаторы-продавцы и млеют одна за другой.
Говорят, что под комплексом в грунте захоронены химикаты разные и даже ртуть в большом количестве. Их испарения проникают в торговые залы и травят потихонечку народ. Никого это, в общем-то, и не волнует, упала дамочка в обморок, значит, слаба здоровьем.
Люся
