Ты уже сколько раз женихов-то у меня отбивала?
– Только не начинай… – мгновенно среагировала Александра.
– Мало тебе было живых, так ты решилась и на мертвого позариться…
– Мне просто хотелось его увидеть, вот и все…
– Ладно, проехали, – уже улыбаясь, сказала Татьяна. – Что там у нас к завтраку?.. А то кто-то собирался еще по магазинам меня поводить.
И сестры, позавтракав, вышли за покупками.
А вечером Вяземская садилась в поезд, еще не ведая, что ждет ее в пути к дому.
Всю первую ночь она проспала как убитая, сказалась и московская жара и навалившиеся на нее открытия. В течение последующего дня вспоминала и делала подробные записи о событиях, в которых невольно приняла участие.
И снова мысленно возвращалась к памятным строкам любимой сказки, ища параллели с современным миром и актуальные подтексты…
С этими мыслями Вяземская и уснула…
Во сне некто вошел в ее купе и, дотронувшись до плеча, разбудил.
– Поднимайтесь. Высочайшим соизволением… вам разрешено увидеть один из годов жизни статского советника Ершова… Год выберите сами… Пойдемте…
Вяземская, еще полностью не отойдя от сна, встала и вышла за ним в тамбур.
– Вам туда, – сказал незнакомец в черном и пропал.
Татьяна пошла в указанную ей сторону вагона, который оказался длиной в целую жизнь, потому как на дверцах купе стояли даты: начиная с 1815-го – года рождения Ершова и далее – 1816-й, 1817-й, 1818-й… вплоть до 1869-го, то есть до года смерти Петра Павловича…
Вяземская, еще сама не понимая почему, дошла до последнего купе и, решительно отворив дверь, оказалась на… одной из улиц Тобольска. К дому Ершовых подходили люди в траурном облачении. Крышка гроба стояла у входа в дом.
– Кого у них Господь забрал на этот раз? – спрашивали друг у друга соседи и знакомые.
– Не ведаем… И так ведь двух жен, одну за другой, прибрал Господь через послеродовую горячку, неужели же и Елена Николаевна вслед им пошла?
– Слышала, что Петр Павлович сам гроб принимал и даже несколько раз, примеряя, ложился в него…
– Господи, к чему бы это? Спаси и сохрани…
Так в неведении и заполнили горницу в доме Ершова. Вяземская вошла вслед за всеми. А вошедши растерялась… Под божницей стоял пустой гроб.
Но всех рассадили по отведенным местам, ждали хозяина дома…
Петр Павлович вошел в гостиную в парадном мундире статского советника, прошел в голову стола, под иконы и рядом с гробом.
– Спасибо за то, что пришли помянуть меня… – начал Ершов.
Гости невольно переглянулись.
– Вы не ослышались, сегодня мы будем провожать в последний путь мою душу. Мою истосковавшуюся душу, да и маменька уже сколько раз приходила за мной, а я все ждал, когда детишки подрастут. Теперь же, когда они все на свои ножки встали, можно и уходить…
