города.
С песцовой шубой сестра решила расстаться. В доме не оставалось почти ничего съестного. Сестра собиралась идти на базар, чтобы обменять шубу на продукты. Муж её был на передовой, в карабахском ополчении, да и брат заехал ненадолго. Иоланта оставалась дома с родителями пятилетним сыном Арамом. В тот самый злополучный день мальчишка увязался с Иолантой на базар. Ни бабушка, и дедушка смогли его отговорить.
Может быть, ребёнок почувствовал, что они расстаются навсегда, и предпочёл уйти вместе с матерью. Самвел звал сестру в Салоники. Она отказывалась, не хотела бросать родителей и мужа. А те, в свою очередь, не желали никакой другой земли, кроме этой. За неё воевали, на ней хотели умереть и в неё лечь…
Старики сидели в подвале. Мать пекла хлеб из последней порции муки. Отец, вывалив на сковородку банку консервов, мешал шипящую массу длинным ножом. Самвел должен был утром улетать и ждал «борт» – вертолёт на Ереван.
Самвел сначала не понял, почему так плачут и кричат женщины около их дома. Первой выбежала мать, и тут же зарыдала сама. На очередной взрыв, прогремевший в стороне базара, никто в разрушенном городе не обратил внимания. А потом отец, с ножом в руке, опустился на колени в грязный снег. Он царапал ногтями брезент, на котором к дому принесли останки дочери и внука. Полчаса назад они были живы и здоровы. Очень хотели успеть к проводам Самвела…
В тот же день он раздобыл два гроба – не напрокат, а в вечное пользование. Иоланту и Арама провожала на кладбище толпа таких же страдающих людей и родственников. Просто соседей, у которых тем же взрывом убило близких. На кладбище Самвел и узнал, что сработало взрывное устройство. Его принёс на базар и оставил близ ворот мальчик лет дести. Никому и в голову не могло прийти, что обычный, плохо одетый ребёнок с чумазым личиком на такое способен. Ушёл он за минуту-полторы до взрыва. Удалился с таким видом, словно собирался тотчас же вернуться.
Кошёлка его осталась под ногами Иоланты и женщины, которая приценивалась к шубе. Обгорелые, в крови, обрывки песцового меха положили в гроб Иоланты. Положил брат, потому что знал, как трудно ей было расставаться со свадебным подарком мужа. Это случилось в начале девяносто второго года.
Отец умер через несколько месяцев. Мать – в мае этого, девяносто третьего. Только недавно их сын снял траур, потому что в доме шефа ещё жил праздник. А вот сегодня Самвел был уже в синем костюме – по древним обычаям. Он остался единственным из всей семьи, кто сумел выжить. Их с Иолантой было у родителей двое. Дети Самвела очень похожи на отца и тетю. Между ними та же разница – два года.
Самвел через окно видел, как плачут деревья на бульваре. Снег падал и паял. У Самвела защипало в глазах, и он вышел в ванную Отделанную плиткой под янтарь. Он вымыл над сияющей раковиной лицо и руки, присел на бортик угловой ванны. Самвел посмотрел на зеркальный подвесной потолок, осторожно прикрыл дверь. Холод от бронзовой ручки ещё долго оставался на ладони.
