пришить эту пуговицу.
– Почему?
– Мы нашли ее.
– А что, имеет значение, где именно вы ее нашли?
– Очень большое.
– Ничего не понимаю! – заявил Зайцев и откинулся на спинку стула.
– Пуговица была зажата в кулачке вот этой красавицы. – Пафнутьев постучал пальцем по черепу на фотографии, которая все это время лежала посередине пластмассового столика. – Как ваша пуговица попала в ладонь этой девушки? – осведомился Павел. – Если вы сможете мне это объяснить, то я тут же принесу вам свои самые искренние и глубокие извинения. Итак, я слушаю вас очень внимательно.
Зайцев долго молча смотрел в небо, на взлетающие и садящиеся самолеты.
Наконец-то он поднял глаза на Пафнутьева и спросил:
– Как же вы на курточку-то вышли?
– Уж больно любили вы в ней фотографироваться. Да и не только вы. Половина класса щеголяла в этой курточке перед фотоаппаратом. Ваша мама все эти годы верно и бережно хранила ее в шкафу, спасала от пыли, моли, сырости и старьевщиков. Уберегла вот, сами видите.
– Спасибо, мамочка, – вполголоса пробормотал Зайцев. – Ты мне очень помогла. Уж не знаю, как тебя и благодарить.
– А вы не ее благодарите.
– А кого же еще? – неожиданно окрепшим голосом спросил Зайцев.
– Будет возможность, сходите в церковь, поставьте свечку и низко поклонитесь памяти Светы, которую вы убили, предварительно изнасиловав. Это она в последнюю свою смертельную минуту нашла в себе силы сжать в кулачке вашу пуговку, вырвать ее с корнем, а через десять лет раскрыть свой детский еще кулачок и положить на мой стол проржавевший железный комочек. Завтра вы окажетесь в моем кабинете, и я вам его покажу. Десять лет в нем таилась ваша судьба.
– Мы не опоздаем на самолет? – отстраненно спросил Зайцев.
– Успеем, – успокоил его Пафнутьев. – Подождут.
– Вы столь значительная персона, что вас будет ждать самолет?
– Самолет будет ждать вовсе не меня. Он не улетит без вас.
– Так это уже я оказался значительной персоной?
– Опять не угадали, – холодновато ответил Пафнутьев. – Вы попали в разряд особо опасных преступников.
– Сколько же мне светит?
Павел весело рассмеялся и проговорил:
– До этого еще так далеко, что ответа на ваш вопрос просто не существует. Сколько вас было в ту ночь? Я имею в виду лиц мужского пола?
– Не помню.
– Решили все взять на себя? Если вы будете утверждать, что в одиночку изнасиловали трех девочек и всех их убили, то могу предположить, что наверняка получите пожизненное. Так что подумайте. У вас есть на это целая ночь. Утром я буду фиксировать ваши показания, а вам придется их подписывать.
– А если я откажусь подписывать то, что вы там придумаете?
– Если я напишу что-нибудь лишнее, ложное, то вы сможете на этой
