рад, сэр, – импульсивно воскликнул я, – если бы эти мысли покинули вас.
– А я и не сомневаюсь, что вы были бы рады, – холодно ответил он. – Моя п. мянница достойна быть женой человека, занимающего самое высокое общественное положение. На Сен-Лаупа она уже произвела сильное впечатление, хотя вчера в экипаже он видел ее только одно летящее мгновение.
– Это очевидно, – ответил я ему с такой же холодностью, а затем дал ему полный отчет о вчерашнем поведении маленького француза.
– Ох, уж эти французы, – мягко заметил дядя. – Женщина для них прежде всего женщина, хотя потом она может стать для них и госпожой. Сен-Лауп отнюдь не дурак в этом отношении. Знаете ли вы, как он распорядился своей собственностью – всем тем, что не смог взять с собой до падения Бастилии? Вложил ее в британскую ренту. Умно, не правда ли? Удивительно практичное решение для аристократа – таково мое мнение.
В это время мы дошли до дверей дядиного дома. Ввиду того, что, хотя о моем появлении на ужине не было сказано ни слова, я тем не менее был уверен, что такое приглашение входило в планы дяди, которые он строил относительно нас с Фелицией, и потому продолжал идти вместе с ним и после того, как мы миновали угол, где наши пути обычно расходились. Но дядя лишь протянул мне руку и пожелал спокойной ночи.
Что мне страдания от мыслей, мучивших меня весь день, что мне замешательство, с которым я смотрел на него, продолжая улыбаться – мне показалось, что дядя сейчас разрушил не меньше, чем воздушный замок, возведенный моими слабыми надеждами, что разочарование оказалось сильнее, чем я мог вынести. Я почувствовал, что этим вечером непременно должен увидеть Фелицию, пусть даже эта встреча подарит мне лишь один единственный ее взгляд и легкое прикосновение ее руки.
– Если вы позволите, сэр, – дерзко сказал я, – я хотел бы войти и осмотреть сад. После этих слухов о волчьем подвиге у мистера Сэквила мне хотелось бы удостовериться в том, что наше объяснение испуга моей кузины прошлой ночью было достаточно точным.
– В этом не может быть сомнений, – ответил он. – Впрочем, если у вас появилось такое желание, осматривайте. Надеюсь, вы извините меня, если я сразу поднимусь к себе.
Дядя не смог бы сейчас сделать ничего иного, за что я извинил его более охотно, потому что он предоставил мне несказанно много – заглянуть по пути в дверь гостиной. Фелиция была там.
При взгляде на нее, на ее отливающую в мерцающем пламени свечей темным золотом хоро шенькую головку, при виде ее мелькающих над пяльцами белоснежных ручек я, как только вошел в комнату, сразу забыл половину моих новых тревог. Другая половина исчезла, едва я услышал ее приветливый голосок. Пусть дядины желания остаются с ним, Фелиция не была обещана никому другому.
– Мой дорогой Роберт, я так рада, что вы пришли, – воскликнула она, и затем, понизив голос, добавила. – Я проделала эксперимент.
Сейчас я вам кое-что покажу. То, что я увидела в окне прошлой ночью, не было отражением.
Смотрите!
