style="font-size:15px;"> – Я снимаю видеоклипы и выставляю их в сетях.
– Какие?
– Беспредельные.
Беспредел
Костик достает из сумки маленький ноутбук, включает, находит что-то, разворачивает экраном ко мне.
Я останавливаюсь на обочине, смотрю.
Три девочки лет пятнадцати идут вверх по лестнице жилого дома. Снято с руки, изображение трясется, подрагивает. Вот они на крыше. Сидят, обсуждают что-то. Лица безжизненные, отстраненные, потухшие. Внезапно две из них вскакивают, берутся за руки, бегут к краю и, прыгая вниз, исчезают. Третья встает, медленно идет в ту же сторону. Камера следует за ней. Она подходит к краю, заглядывает вниз. Закрывает лицо руками, плачет. Плечи ее вздрагивают. Вдруг – делает шаг вперед и тоже летит вниз. Следующий кадр – вид сверху. Три маленьких тельца внизу, распластанные, в неестественных позах. К ним бегут люди. Все.
Я лишаюсь дара речи. Смотрю на него в упор.
Костик делает паузу, равную промежутку времени, в течение которого выпущенное им колечко сигаретного дыма растворяется в воздухе.
– Это актерская игра, не по-настоящему.
Он включает другой клип. Девушка лет восемнадцати висит на железном крюке, головой вниз. Ее руки связаны за спиной. Рот заткнут кляпом. Крюк опускается вниз, звенит цепь. Хрупкое тельце медленно погружается в небольшой бассейн с водой. Минута – и она в ней, до пояса. Дергается, извивается, пытается приподняться. Не получается. Еще минуту она бьется в воде, как пойманная рыба. Затихает. Тельце обреченно вздрагивает, один раз. Другой. Третий – последняя конвульсия. Все.
– Это тоже монтаж.
Я выдавливаю из себя:
– Зачем?
– Мы держим сайт, по борьбе с разного рода беспределом. Зарабатываем на спонсорах, рекламе. Имеем вес в сетях. А клипы эти снимаем и раскидываем, чтобы было с кем бороться. У каждого такого видео – сотни тысяч просмотров. О них пишут в газетах. Общественность требует найти и наказать ублюдков. Скоро мы это сделаем. Когда соберем достаточно денег от богатых разгневанных граждан.
Я даю по газам.
Краем глаза наблюдаю за своим новым знакомым. Костик, как ни в чем не бывало, методично и аккуратно обгрызает ногти на правой руке. Он сначала отгрызает их кончики зубами, как ножницами, потом сосредоточенно измельчает во рту. Не выплевывая. Вот ведь урод!
Почти всю дорогу мы едем молча. У меня нет желания общаться с этим ненормальным. Надо же! Еще и рассказывает об этом, и показывает, и хвастается!
Машин почему-то немного.
Через полчаса въезжаем на территорию моего загородного дома. Я начинаю сомневаться в том, что поступил правильно, пригласив его к себе.
Он опускает стекло и неудачно сплевывает. Смачная слюна повисает с внешней стороны, разделившись на две длинные равные части.
Я вздыхаю.
Мягко шуршит гравий под колесами машины. Уже вечереет. На дворе середина октября. Прямо на лобовое стекло падает красный кленовый лист.
Виляя хвостом, навстречу выбегает пес.
Костик показывает на
