действительности, подчеркивая земной, а не мистический характер художественного творчества. В то же время, с точки зрения античных мыслителей, «мимесис» – это не просто копирование. Так, Аристотель подчеркивал свободу выбора художника как объекта, так и средств изображения, особо выделяя роль обобщения в искусстве, «философичность» культуры.
Художественная практика и теоретические суждения мыслителей эпохи Возрождения Леонардо да Винчи и Альбрехта Дюрера наиболее полно воплощают в себе характерные черты культуры Ренессанса. Их взгляды на культуру в обобщенном для всей эпохи виде выражают гуманистическую по своей сути ориентацию в вопросе об источнике красоты в искусстве; утверждение родственности науки и искусства в культуре как форм, в которых человек может познать природу и самого себя; мысли о том, что отражение красоты природы художником не есть копирование. Прекрасное в искусстве и культуре воспринимается всей философией эпохи Возрождения как особый результат культурного отбора, выявления общего, наиболее совершенного в окружающем человека мире, его «второй природе».
Особое место занимает учение о культуре, аккумулированное во многом в эстетике и этике в системах классической немецкой философии, особенно у Канта и Гегеля. Оно как бы завершает их системы, решая важнейшие проблемы духовной культуры человечества и в первую очередь вопрос об эстетическом вкусе как основе культурной духовной деятельности, положившей начало новому видению мира в творчестве XIX–XX вв. В книге «Критика способности суждения» (раздел «Аналитика прекрасного») И. Кант пишет: «Чтобы определить, прекрасно ли нечто или нет, мы соотносим представление не с объектом посредством рассудка ради познания, а с субъектом и его чувством удовольствия или неудовольствия посредством воображения (быть может, в связи с рассудком). Суждение вкуса поэтому не есть познавательное суждение; стало быть, оно не логическое, а эстетическое суждение, под которым подразумевается то суждение, определяющее основание которого может быть только субъективным»2. Анализируя далее культурную способность эстетического суждения, Кант свел ее к бескорыстному любованию формой предмета, умалив значение содержания. Выявление Кантом специфики эстетического суждения, весьма важное для научного и культурологического познания, обеднено тем, что философ отрывает, изолирует эстетическую сферу от всех других видов культурного познания и деятельности людей. Эти положения кантовского учения о природе прекрасного были позднее взяты на вооружение теоретиками культуры модернизма и постмодернизма.
Противоречие между реальным и идеальным, как показывает анализ трагедии Ф. Шиллера «Мессинская невеста», может быть погашено в «духе». Согласно Ф. Шиллеру, искусство в культуре, совершенно отрываясь от действительности и становясь чисто идеальным, только тогда и достигает правды. «Сама природа есть лишь идея духа, никогда не воспринимаемая чувствами. Она лежит
