Кто знает… Египет мог принять монотеизм задолго до вторжения ислама. Вы, конечно же, все видели сокровища Тутанхамона, составляющие славу Каирского музея. Вы можете себе представить их в беспорядке напиханными в эти маленькие камеры? От этого становится грустно, не правда ли? Жрецы использовали юношу, чтобы вернуть Амуна, а потом спровадили в загробную жизнь – вероятно, отравили. В древности политика была не менее поучительной, чем теперешняя.
Этой репликой он заслужил вежливые, усталые, озадаченные смешки. Если он имел в виду Мубарака, то играл с огнем. Если Буша и Шарона, то это была преднамеренная грубость. Так или иначе, пресытившиеся гробницами туристы хотели пить, и пора было возвращаться на корабль, в бар, за судани и араком со льдом, а на следующее утро вылетать в Каир, в Париж, во Франкфурт, Токио, Нью-Йорк. В аэропорту Кеннеди, этом старом обшарпанном порту в воздушном океане, Джейн и Александра, проведшие вместе, без перерыва на выходные, двенадцать дней, делившие друг с другом ванные комнаты и ночную темноту, выговорившиеся до предела, весьма надоевшие друг другу, если честно признаться, были готовы расстаться и отправиться восвояси: Александра в Форт-Уорт, Даллас, и далее в Альбукерк, Джейн – в Ла-Гуардиа, откуда шаттлом – до Бостона.
– Я получила большое удовольствие, – промурлыкала Джейн голосом, в котором особого удовольствия отнюдь не ощущалось. – Как замечательно было побыть с тобой, Великолепная.
– Я наслаждалась каждую минуту, – солгала Александра. – Нил, жара, корабль, пирамиды, гробницы… Эти настенные росписи – смуглые люди с прямыми волосами и миндалевидными глазами за своими повседневными занятиями: присевшие на корточки, за едой, что-то несущие, срезающие папирус. Или играющие на арфе – помнишь ту картину? Они любили жизнь. Кажется, анкх, так они ее называли?
– Да. Давай в ближайшее время еще куда-нибудь съездим.
– Насколько ближайшее? Я ведь не ты. Мне нужно накопить денег и передохнуть.
– Год или два?
– По-моему, было бы чудесно, – Александра сделала робкую попытку прощупать почву, – если бы Сьюки могла поехать с нами. Мы с тобой обе склонны к депрессии. У одной настроение вверх, у другой – вниз. А Сьюки не такая. У нее характер ровный. Но она ведь еще замужем, – напомнила она себе самой.
Джейн странно – искоса, с недоверием – взглянула на нее своими блестящими, цвета черепашьего панциря глазами и спросила:
– Замужем? Так ли?
Она спрятала легкий намек на улыбку в левый уголок губ, и две ведьмы посреди дряхлого международного аэропорта, едва коснувшись губами друг друга, обнялись и расстались.
Сьюзан Митчелл, как она стала называться, выйдя замуж за веселого рыжеволосого Ленни Митчелла, была писательницей скромного ранга – провинциальная журналистика, любовные романы в бумажных обложках, – но тем не менее писательницей, к тому
