стыдно. Наследники героев cредневековья не убегают в кусты подобно пугливым зайцам. И куда бежать? В чужой, метельный город? В зал ожидания, где их никто не ждет? Или от расстройства – пешком до Парижа? Нет, до Нанта. Нет, глупости. Панические настроения. Им поддаваться нельзя, особенно на вражеской территории. Прежде, чем истерить, следует взвесить две величины: собственные желания и возможности их оплатить.
Они с Жаннет столько ожиданий вложили в это путешествие, похвалились перед друзьями, родственниками… Возвращаться с полпути неохота. Да, сто евро – грабеж средь бела дня… то есть средь темной ночи. Эта неотесанная деревенщина запросила ставку зубного врача за плевую услугу шофера. Но возражать поздно. Не по-мужски.
Остается смириться. Деньги, в принципе, есть. Последние. Если возникнет другая необходимость платить, одна надежда – Жаннет взяла с собой немного наличности. Надо потом у нее осторожно поспрашивать…
В ответ на торжествующий взгляд Гастона Жюль коротко кивнул. Черт, даже не скрывает радости. Вымогатель. Обидно чувствовать себя объегоренным провинциальным простаком. Он, Жюльен де Лаваль, студент психологии – науки, созданной гениями, доступной только для избранных умов, попался в примитивную ловушку невежды…
А, ни к чему патетика. Жюль давно знал за собой свойство – неприспособленность ловчить. В высоких дискуссиях с коллегами он не уступит профессору. В приземленной жизни – проиграет малограмотному дожонцу. Делакруа только что блестяще доказал.
Ладно, что сделано, того не повернешь. Подведем итог. Финансовый договор он заключил с дефицитом, зато урок на будущее: впредь держаться начеку с этим алчным аборигеном.
«При первом удобном случае отыграюсь», – подумал Жюльен, мстительно глядя в сутулую спину Делакруа, шагавшего впереди в качестве хозяина положения. И автомобиля. Из мести Жюлю злорадно подумалось: куртка-то коротка, едва прикрывает его непредставительную задницу… Высокомерная жалость полилась елеем на пораненное самолюбие.
Прямо противоположные ощущения владели Делакруа. Он был счастлив. Безгранично и до глубины души. Зададимся глупым на первый взгляд вопросом – почему?
Давно известно – не в деньгах счастье.
Это для тех, у кого их полно. А для тех, кто подобно Гастону вынужден бедовать на пособие по хронической неработоспособности, лишняя сотня – не только счастье, прямо-таки спасение.
Именно спасение, потому что срочно требовались зубы. Новые, четыре штуки, впереди вверху – самое ответственное место. Без зубов как инвалид: ни пищу прожевать, ни улыбнуться, ни поговорить. От соседей и знакомых стыдно. Вместо речи – невнятное шепелявство. До того надоело мямлить, что в депрессию стал впадать. Засветившая в перспективе сотня – та самая сумма, что требовалась на протезы. Не самые лучшие, конечно, но очень приемлимые.
Гастон мысленно потирал руки: сто евро заработать за один вечер – фантастический
