столе.
– Пошли мне с дороги отчет обо всем том, что сможешь выведать у этого Альбина, – властно прогудел он. – Мой секретарь снабдит тебя деньгами на дорожные и сопутствующие расходы. Взятки давай по минимуму.
Из его покоев я вышел, тихо проклиная Алкуина за то, что он втравил меня в это дело. От Падерборна до Рима было больше двух тысяч миль, а беды Папы Льва меня ничуть не задевали. Я прекрасно себя чувствовал, влача свою теперешнюю непритязательную рутинную службу. В самом деле, от меня требовалось единственно являться на нечастые смотры, худо-бедно упражняться в верховой езде и владении оружием под окрики сержанта да ошиваться где-нибудь на краю королевской свиты. При таком раскладе у меня оставалась уйма свободного времени на помощь хранителям королевского зверинца в часы кормежки. Становиться же соглядатаем архиепископа у меня не было ни малейшего желания.
Канцелярия Арна снабдила меня верительной грамотой missi — посланника, находящегося в дороге по заданию короля, – так что теперь по пути в Ратисбон и далее я мог реквизировать лошадей. Свиту Папы Льва я застал на отдыхе в монастыре возле альпийского предгорья, куда они вышли после горных переходов. Монастырь представлял собой скромное строение, расположенное на шпоре возвышенности с видом на дорогу. Каменной здесь была только часовня, а все прочие строения были из местного дерева, под кровлей из теса, выцветшего в грязновато-серый цвет, сливающийся с окружающей каменистой местностью. Прибыл я незадолго до полудня, когда подворье было уже заполнено до отказа, однако королевский эдикт обязывал хозяев обеспечить посланника кровом и пропитанием. Что-то вполголоса бормоча, монах с несколько растерянным видом показал угол, отведенный мне для ночлега на соломенном тюфяке. Затем он провел меня в монастырскую трапезную, попутно объяснив, что при таком количестве папских постояльцев прием пищи осуществляется здесь в два захода. Зайдя в длинную узкую палату, я довольно быстро признал Альбина по изломанному носу и изжелта-зеленым синячищам на лице. Он и его товарищи уже заняли места за столом. Извинившись за опоздание, я втиснулся рядом с ним на скамью.
– Тебе тоже подать? – спросил я, беря в руки ржаной каравай и отламывая краюху.
– Спасибо, не надо, – прошепелявил Альбин. – Мне недавно вышибли зубы, так что корка жестковата будет.
Он осторожно, с хлюпом, хлебнул с ложки капустную похлебку.
– Как это тебя угораздило? – спросил я оживленно, вроде как для красного словца.
Среднего роста, с покатыми плечами, мой сосед по столу держался, как говорится, тише воды ниже травы. В компании на таком взгляд и не остановится.
– Ты, должно быть, слышал о нападении на Его святейшество? – промямлил он между хлебками.
– Только краем уха. Я ведь держу путь из северных земель, – соврал я. – Расскажи мне, как все было.
– Да чудовищно! Толпа негодяев на Виа Лате прорвалась сквозь людское скопище, прямо перед церковью Святых Стефания и Сильвестра. У всех на глазах они сбили святого отца с ног как раз в тот момент, когда тот собирался возглавить шествие
