type="note">[179]. Наличие очевидных недостатков отечественной системы исполнения наказаний подчеркивалась некоторыми зарубежными исследователями: так, например, пенитенцианарист Кокс, анализируя содержание осужденных, обоснованно указывал на проблемы как уголовно-процессуального характера (чрезвычайную медлительность следствия и суда, что приводило к ситуации, когда некоторые арестанты находились в «русских тюрьмах» по три года, ожидая своей участия), так и организационным моментам исполнения наказаний (медицинская помощь больным арестантам «была поставлена очень слабо», заболевшие и здоровые продолжали оставаться в одном помещении. Только заразных переселяли в Москве в специальный барак)[180].
Основным программным документом провозглашенной внутренней и внешней политики, своеобразным базисом для деятельности созванной Уложенной Комиссии стал Наказ, составленный Екатериной II[181]. Наказ состоял из 22 глав, которые были разделены на 655 статей. В главах VIII и X Наказа, в частности, и были обозначены основные положения уголовной и уголовно-исполнительной политики Российского государства во второй половине XVIII в.[182]
Данный документ был составлен как на основе зарубежных (материал в основном был взят из трудов Ш. Монтескье, Ч. Беккариа, Й.Х. Готтлоба фон Юсти, Бильфельда и других), так и отечественных источников (например, отдельные положения Екатерина II с успехом заимствовала у С.Е. Десницкого)[183]. В силу этого Наказ можно рассматривать в том числе и как источник пенитенциарных идей Западной Европы второй половины XVIII в. Правда, императрица все-таки редактировала мысли ученых, изменяла их, подводила под свои собственные приоритеты. В.О. Ключевский отмечал, что Екатерина сама не преувеличивала, даже умаляла участие своего авторства в «Наказе». Отправляя Фридриху II немецкий перевод своего труда, она писала: «Вы увидите, что я, как ворона в басне, нарядилась в павлиньи перья; в этом сочинении мне принадлежит лишь расположение материала, да кое-где одна строчка, одно слово»[184]. В письме к Д’Аламберу императрица справедливо указывала на то, что при написании Наказа «обобрала» Монтескье на пользу своего государства.
В отечественной и зарубежной историографии проблема соотношения заимствований Екатерины II в Наказе из документов Монтескье и самостоятельной работы является одним из важнейших вопросов. Так, например, П.К. Щебальский считает, что основа документа была заимствована у Монтескье, но Екатерина не во всем следовала за ним, просвещенная императрица все-таки производила отбор того, что планировалось заимствовать. Р.Ю. Виппер, А. Лютш отмечают в документе некоторые собственные идеи императрицы или интерпретацию воззрений Ш.Л. Монтескье. В это же время Чечулин отмечает, что у Екатерины в Наказе 294 статьи (которые, кстати, анализируются исследователем) имеют заимствования в той или и ной мере. «Выражая свое несогласие с позицией Щебальского, Чечулин утверждает, что единственным разногласием у Екатерины с Монтескье является то, что она
Гернет М.Н. История царской тюрьмы. Т.1. М., 1951. С. 256.
Подробнее про деятельность Уложенной комиссии 1767 – 1768 г. см.: Дитятин И.И. Устройство и управление городов России. Т.1. Города в России в ХУШ столетии. СПб., 1875; Исабель де Мадариага. Россия в эпоху Екатерины Великой. пер. с английского Н.Л. Луженкой. М., 2002; Кудряшов П.Н. Отношение населения к выборам в Екатерининскую комиссию // Вестник Европы. 1909. Кн. 12. С. 531–548; Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России: историко-юридическое исследование. СПб., 1887; Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (ХУШ и XIX вв.) / под ред. и с пред. В.А. Томсинова. М., 2004; Сергеевич В.И. Откуда неудачи Екатерининской законодательной комиссии? // Екатерина II: pro et contra. СПб., 2006.
Процесс составления Наказа был следующий: «В первые три года царствования моего, усматривая из прошений, мне подаваемых, из сенатских и разных коллегий дел, из сенаторских рассуждений и прочих многих людей разговоров не единообразные, ни об единой вещи установленные правила, законы же по временам сделанные, соответствующие сему умов расположению, многим казались законами противуречащими; и требовали и желали, дабы законодательство было приведено в лучший порядок. Из сего, у себя на уме и вывела заключение, что образ мыслей вообще, да и самой гражданской закон не может получить поправления инако, как установлением полезных для всех в империи живущих и для всех вещей вообще правил, мною писанных и утвержденных. И для того я начала читать и потом писать Наказ Комиссии Уложению, и читала я и писала два года, не говоря ни слова полтора года, последуя единственно уму и сердцу своему, с ревностнейшим желанием пользы, чести и щастия, довести империю до вышной степени благополучия всякого рода, людей и вещей, вообще всех и каждого особенно». См.: Записки императрицы Екатерины Второй. Перевод с подлинника, изданного Императорской Академией наук. СПб., 1907. С. 544.
См.: Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII–XX веков: очерки жизни и творчества. В 2 т. Т. 1. М., 2007. С. 70.
См.: Ключевский В.О. Указ. соч. С. 779–780
