Ни один не сдался, все бились до конца с противником, превосходившим их числом. Торгрим никогда не видел ничего подобного, даже в боях викингов против викингов.
А затем он вспомнил о свертке и упал на колени, украдкой бросив взгляд через плечо. У него было ощущение, что содержимое свертка лучше никому не показывать.
Он опустил щит и взял сверток в руки, заметил желтый металл, ярко блеснувший даже в приглушенном грозовом свете. Торгрим развернул слои ткани.
Это была корона. Торгрим видел короны и раньше – в Норвегии хватало королей, но таких – никогда. Ленту чистого золота в четверть дюйма толщиной и два высотой венчали филигранные зубцы. На каждом из зубцов и вдоль всей ленты сияли драгоценные камни и куски полированного янтаря, изящные и неброские – насколько это возможно для короны. Вся поверхность была покрыта узорами, похожими на переплетающихся чудовищ и весьма популярными среди северных мастеров.
Торгрим смотрел на корону, поворачивая ее в руках. Красота этой вещи заворожила его, словно магия, околдовала. Он не осознавал, сколько времени просидел так, разглядывая ее.
И лишь заслышав крик Коткеля, он сумел отвести от нее глаза, после чего ощутил укол вины. Он снова сунул корону в тряпки, подхватил щит и прикрыл им добытый сверток. И только затем поднялся и повернулся лицом к друзьям-северянам.
Харальд был невредим, если не считать царапины на щеке, кровь из которой раскрасила его бледную кожу. Он смеялся громче обычного. Торгрим узнал тот энтузиазм, который следует за битвой по пятам. Сам он был слишком стар и закален боями, чтобы вновь испытать то же чувство, но в юные годы переживал его много раз. В дни юности все ощущалось острее – и схватки, и пиры, и игры с женщинами на ложе. С возрастом все тускнело.
Харальд помогал Сигурду Свинье стягивать кольчуги с убитых ирландцев.
– Торгрим! – Орнольф скатился с палубы курраха. – Столько усилий, и все впустую!
– Да? – Торгрим поудобнее перехватил корону, ощутив кислый привкус стыда.
– Эти ублюдки… – Орнольф пнул одно из безжизненных тел, наказывая мертвеца за свое разочарование. – У них было при себе немного серебра, и кольчуги довольно неплохие. Мечи тоже годные. Даже странно для кучки рыбаков. Но кроме этого – ничего!
– Не думаю, что это рыбаки.
– Не рыбаки? А кто тогда, береговые торговцы?
– Я не знаю.
Корона, как оказалось, была единственным сокровищем двадцати хорошо вооруженных воинов. За всем этим явно скрывалась какая-то история, но не осталось никого, кто мог бы ее рассказать.
Глава третья
Глупый надеется смерти не встретить, коль битв избегает…
Крепость Дуб-Линн, приземистая и уродливая, сколоченная на скорую руку, стояла на болотистых берегах реки Лиффи. Смотреть здесь было особо не на что. Небольшой деревянный форт со стенами в сотню футов
