да ладно. А ты, черепашка Творила? Что бы ты хотела попросить у нашей щуки?
– У меня и так все есть, – ответила черепашка.
– Ну да! Свой дом, что всегда при тебе. И капустный лист… Понятно. Что еще нужно, чтобы спокойно встретить старость… О каких же еще материях может рассуждать та, у которой и так все есть?
И уже обратился к мальчику.
– Может быть, у тебя есть заветное желание?
– Есть! – ответил мальчик.
– Какое же? – спросил его кот.
– Ты все одно его не одобришь! – ответил мальчик.
– Только прошу, не переходите на личности. С самого утра меня все только и обижают. Лучше бы я умер вчера в том склепе… Интересно, что бы вы говорили на моей могиле?
– Правду и ничего кроме правды! – сказал мальчик, поднимая щуку.
– И в чем же состоит эта ваша правда? – тихо спросил кот Павла.
И тут раздался голос Неониллы Евлампьевны.
– Дорогой наш Власий, мы все тебя очень любим, и нам будет не хватать твоих мудрых советов и помощи в ведении нашего общего хозяйства…
– Женщины меня всегда любили… – сказал довольный кот и подбежал к своей хозяйке.
А Неонилла Евлампьевна держала в руках удивительной красоты ошейник, на котором была металлическая табличка с выгравированным текстом: «Сей кот по имени Власий является непременным членом семейства Неониллы Евлампьевны и ея сына Павла Доброхотовых».
Не успел Власий прийти в себя от той трогательной надписи, как ему перепала еще и часть уже разделанной щуки, выделенная коту щедрой рукой Евлампьевны.
Такого подарка он никак не ожидал и, отобедав, отправился на Павлушкину кровать, где вольготно разлегся, после чего предался размышлениям о превратностях своей судьбы…
После обеда в гости к Неонилле Евлампьевне пришел батюшка Сергий. Он принес торт и последние новости, связанные с обретением церковных сокровищ.
Все сели пить чай. Но вот прокричал петух, который вот уже какой год живет у Евлампьевны.
– И что мы его держим? – задался философическим вопросом кот Власий. – Кур нет, сам он яиц не несет. Одно только и слышим, что крик по утрам…
Друзья переглянулись.
– Мой петух для меня – давно постоянный укор со стороны соседей, – сказала Евлампьевна, обращаясь к батюшке.
– Мам, действительно, зачем мы держим этого крикуна? – спросил Павел.
– А как ты сам думаешь, сынок?
Павел в недоумении пожал плечами.
– Вообще-то брала я курочку… – начала свою историю Евлампьевна. – Нежила ее, холила, оберегала… Курочка подрастала. Я нарадоваться на нее не могла. В какой-то момент купили мы несколько молодых петушков для откорма. Поместили их в одном месте, и такие баталии тут начались! Чем им моя курочка не пришлась по нраву – не понимала. Смотрю, тюкает ее каждый кому не лень. В конце концов терпение у меня лопнуло. Взяла всех петухов и отсадила отдельно.
