паруснике. Вот там-то я и стал свидетелем одного удивительного поступка, заставившего моего хозяина пересмотреть всю свою жизнь…
…Черная туча, жирной точкой обозначившая себя на горизонте, в мгновение ока неожиданно нависла и над нашим кораблем. Расходились, разбушевались синие волны. Рев, стон и клокотание бури наполняли воздух какими-то дикими, адскими звуками. Ни зги не было видно вокруг, а белогривые волны стали бросать наш корабль, как жалкую щепку. Надежды на какое-либо спасение почти не оставалось: на корабле неожиданно открылась течь. Охваченные ужасом пассажиры бросились к лодкам. Сопровождающие нас люди вместе с членами команды еле сдерживали их, помогая в первую очередь, рассаживать в лодках женщин с детьми. Корнелиусу удалось тогда посадить на спасательные шлюпки почти всех пассажиров, включая и членов команды. Правда, за исключением нескольких тяжелобольных, которые где-то в пути подхватили некую тяжелую и заразную болезнь, а потому сами уже не могли подняться с постели и, к нашему общему сожалению, продолжали оставаться в своих каютах. И вдруг мы увидели священника, который, вероятно, утешал остававшихся в каютах пассажиров и теперь поднялся на палубу, чтобы отплыть вместе с нами.
– Святой отец! – крикнул ему мой хозяин. – Быстрее садитесь в нашу лодку. Корабль сейчас пойдет ко дну…
Священник спокойно благословил нас и говорит:
– Счастливого вам пути, друзья мои! Ваши обязанности кончились, а мои еще только начинаются…
Сказал… и стал спускаться вниз к больным и умирающим, чтобы подкрепить собственным примером их ослабевшее мужество. И вместе с ними пошел ко дну…
Цезарь умолк.
Растроганная услышанным Неонилла Евлампьевна, пожелав сыну спокойной ночи, тихо ушла в свою комнату.
Бобик и черепашка Творила остались в ту ночь спать под столом.
Павел, уже представивший себе весь рассказ попугая и сам невольно проникшийся уважением к жертвенному подвигу неизвестного священника, что по воле Божьей оказался на том корабле, снова обратился к попугаю:
– А что же стало с твоим хозяином Корнелиусом? – спросил он Цезаря.
– Как только корабль погрузился в морскую пучину, – ответил попугай – ветер стих и наступил полный штиль, а еще через два часа на горизонте показался английский военный фрегат, который и принял всех нас на свой борт. Тогда-то Корнелиус и вспомнил о данном его родителями обете посвящения его Господу. И, вернувшись домой, распродал всю свою оставшуюся собственность и, раздав все людям, ушел в поисках монастыря, чтобы, приняв там священный сан, занять место того самого священника…
Такая вот история. Но, правда, всего этого уже не слышал кот Власий, который уже давно спал, бесцеремонно развалившись на Павлушиной подушке.
Глава третья
ПРИКЛЮЧЕНИЯ В НОЧИ
Hа следующий день у Павла поднялась температура. Неонилле Евлампьевне на какое-то
