тут Исаак увидел глаза, о которых уже неоднократно слышал от других. Но где же та кротость и любовь, о которой ему все говорили? Сейчас глаза Иоанна метали только молнии, которые словно током поражали его мозг, заставляли вслушиваться и запоминать каждое произносимое им слово.
Встряхнувшись, словно от долгого пробуждения, после своего мгновенного погружения в детство как от дремоты, Исаак если и не зло, то с иронией произнес:
– Если ты все знаешь и такой умный, что же сам попался с наркотой?
– В своих собственных грехах Господь нам не помощник.
Исаак внимательно посмотрел на лицо покалеченного, что лежал на полу в крови, словно желая запомнить.
– Уберите его с глаз долой, пусть пока поживет!
И те же парни вмиг испарились, забрав с собой и ошпаренного.
В помещении, кроме Исаака и Иоанна, больше никого не было.
– Теперь мне понятна природа твоего феноменального успеха в игре! Тебе помогало твое умение слышать чужие мысли и предвидеть направление будущего удара противника…
– Возможно, – ответил Иоанн, – но я об этом не думал, когда играл.
– О себе спрашивать не стану, а вот ведомо ли тебе самому то, как и когда ты сам умрешь?
– О сроках никто не знает! – и спокойно добавил, – а вот умереть мне, видимо, придется все же от твоей руки!
Исаак почувствовал в это мгновение, как он словно бы в тумане наткнулся на какую-то неведомую ему преграду. И в одно мгновение понял, какие великие силы стоят за этим мальчиком. И в жарко натопленной бане ему стало очень неуютно и зябко.
– Я сам еще никого и никогда не убивал! Надеюсь, что этого не случится и в дальнейшем, несмотря на твое пророчество. Хотя, смотря с какой стороны на этот процесс посмотреть. Может быть, ты в чем-то и прав.
И прежде чем выйти, он еще раз посмотрел в глаза Иоанну. Господи, какая же в них была в этот момент кротость и обезоруживающая любовь! От этого взгляда он сам даже слегка покачнулся и, чтобы не выдать этой своей сиюминутной слабости, быстро вышел.
Иоанн продолжил помывку.
Санников уже сидел за столом рядом с отцом Михаилом. В его руке был все тот же так и недопитый им стакан с красным вином. Он внимательно слушал исповедь священника.
– Я ехал к сыну. После длительного и утомительного путешествия на поезде поездка морем на небольшом пароходе к Магадану казалась мне тогда просто прогулкой. Был конец декабря. Навигация закончилась. Рейс был последним, и непонятно, как я вообще успел на этот пароход. Слава Богу, что у меня не было с собою багажа…
Несмотря на мороз, я стоял на палубе и всматривался в показавшийся берег. И вдруг почувствовал, что за моей спиной кто-то стоит и так же как и я, пытливо и с надеждой всматривается в приближающийся берег. И тогда я обернулся. Но палуба была пустой. Показалось, подумал я тогда. И успокоившись, стал читать молитву. А когда вновь через какое-то время обернулся, то заметил рядом с собой невысокого, седого, с окладистой бородой
