губами к ее кромке, в том месте, где были его губы...
– Катя, что же ты молчишь?
Он словно подслушивает мои мысли – его дыхание касается моего плеча. Я еще успеваю подумать, что удачно выбрала платье, розового шелка с белыми звездочками, и к нему хорошо идет светло-алого колеру шаль.
А боле уже ни о чем не думаю.
На плечах горит, пылает цепочка поцелуев.
Прикосновение рук Мишеля имеет надо мной вечную крепкую власть. Делаюсь словно сама не своя.
Он целует меня в губы.
Это мой голос:
– Мишель, я люблю тебя, и сделаю все, что ты хочешь.
Нежные слова, нежные руки.
Платье, казавшееся таким легким, давит, душит.
В ту минуту я готова была стать его женой. И он это понял. Чуть отстранился, взял в ладони мое пылающее лицо и долго смотрел мне в глаза. Потом со вздохом встал с дивана:
– Мне пора, Катенька!
Всегда так горько расставаться с моим Мишелем! Только в тот вечер, когда он ушел, а ведь я была готова отдаться ему совершенно, мне стало отрадно его отсутствие.
Увиделся мне в той сдержанности, стоившей ему много усилий, знак любви. Настоящей любви, той, что сильнее страсти.
– Все будет хорошо. Я люблю тебя, – с легким сердцем сказала я ему на прощание. И не удержалась от поцелуя.
Теперь я знаю, что такое рай.
Страстный взор.
Любимые руки.
Сладкие губы.
И если бы все богатства мира упали к моим ногам, с легкостью можно было бы перешагнуть через них и устремится к истинному счастью...
Январь
Я представляла наше с Мишелем венчание, когда лакей, прошедши в гостиную, подал мне письмо. Я развернула его и испугалась, еще не читая. Взгляд сразу выхватил:
«... любовь ваша к нему (известная всему Петербургу, кроме родных ваших) погубит вас. Вы и теперь уже много потеряли во мнении света, оттого что не умеете и даже не хотите скрывать вашей страсти к нему».
Клевета! Какая же все это гнуснейшая клевета!
Голова моя закружилась, казалось, я вот-вот лишусь чувств. Пришлось сесть в кресло, чтобы читать пасквиль дальше:
«Поверьте, он недостоин вас. Для него нет ничего святого, он никого не любит. Его страсть: господствовать над всеми и не щадить никого для удовлетворения своего самолюбия. Я знал его прежде чем вы, он был тогда и моложе, и неопытнее, что, однако же, не помешало ему погубить девушку, во всем равную вам и по уму, и по красоте. Он увез ее от семейства, а, натешившись, бросил».
– Он не женится на вас, – я и не заметила, как стала читать странное письмо вслух. Наверное, с каждым прочитанным словом мне делалось все больнее, и я уже не понимала, что тетушка, шелестя платьем, с любопытством подошла поближе. – Он не женится на вас, поверьте мне; покажите ему это письмо, он прикинется невинным,
