видел только ее золотое очертание, легкий прозрачный контур, падающий и поднимающийся надо мною, как волна. Все смешалось. Дождь и ветер, казалось, сносили наш сарай, шуршало сено, и я обнимал ее вместе с охапками сухой душистой травы. Она и сама была травой – дурманящей, исцарапавшей меня с ног до головы. До крови, выступившей на спине и локтях…
Я сказал ей, что – однолюб. Но тогда я еще не знал, насколько близок был к этой истине…
Елизавета Тенецкая
1
В город она вернулась раньше положенного путевкой срока. Уставшая, изрядно простудившаяся и злая. Ведь если не любишь ничего коллективного, зачем нужно было идти в поход? Кости еще ныли от езды на телеге, в которой хозяин сарая довез ее и Студента до пансионата. Как оказалось, забрели они достаточно далеко, ибо телега тряслась по ухабам часа два! В пансионате ЧП быстро замяли, так как выглядела парочка достаточно странно. Студент пребывал в некоторой эйфории, дамочка, не вынимая сигарету изо рта, только отмахнулась от медсестры, подступавшей к ней с термометром. Хороша же она была! И зачем вообще нужен такой отдых? Поддалась на уговоры подруги, и вот результат: та же скука, только добавился очередной романтический инцидент. Нужно было что-то с собой решать. В сентябре ей предстояло работать на кафедре, что-то там преподавать, распинаться перед зелеными первокурсниками, заведомо зная, что каждое ее слово будет ложью. А этим мальчикам и девочкам при нынешней постановке вещей никогда не снять своего «Андрея Рублева». Тогда – о чем говорить? И еще ее неприятно мучила мысль, что среди студентов, скорее всего, будет и Этот. Ничего пошлее нельзя и вообразить!
Лиза поднялась на третий этаж и, порывшись в карманах, достала большой ключ от общей двери. В длинном коридоре было темно и тихо, соседи еще не пришли с работы. Лиза толкнула дверь своей комнаты – она ее не запирала, – бросила сумку у порога и прошла к кровати. Села. В комнате пахло пылью, как это всегда бывает, когда хозяева отсутствуют. Нужно было позвонить маме, чтобы она привезла Лику к вечеру. А до того – сходить в магазин, купить молока, хлеба, чего-нибудь посущественней, что-то приготовить…
Лето закончилось. Оно было коротким и промелькнуло почти незаметно. Лиза вспомнила, какие надежды на него возлагала. Целый год шли переговоры о включении ее в делегацию, едущую на конференцию в Мадрид. Ей пришлось собрать неимоверную кучу справок, включая и все медицинские, обойти сотни мерзопакостных кабинетов, где каждый клерк окидывал ее скептическим взглядом и, как правило, спрашивал: «А не останетесь там?», многие предлагали обсудить эти вопросы «за рюмкой кофе» где-нибудь в уютном валютном баре – засекреченном месте, доступном лишь избранным. И вот когда все уже вроде бы получалось, ее вызвал завкафедрой и, пряча глаза, объяснил, что там, «наверху», вдруг выяснилось, что у нее ребенок от неблагонадежного лица, отбывающего срок за антиправительственные высказывания.
– Детка, – сказал он, – вам следовало бы сразу об этом рассказать. Получилось, что вы этот факт хотели скрыть. Теперь уж поздно что-либо менять. Вот если бы ребенка не было… Вы ведь не оформляли брак официально?..
Да,
