а потом давал щедрые чаевые) вежливо нам поклонился, отчего Максово и без того красное лицо пошло пунцовыми пятнами. Я заказал множество вкусных вещей, водки и коньяка. И пока все это несли вышколенные годами обслуживания иностранцев официанты, вдруг понял, что нам совершенно не о чем говорить. Моя голова была забита новым проектом, недоступным для Максового понимания, он же, очевидно, считал меня снобом, недорезанным буржуем и вообще – предателем. Мы выпили по первой.
– О чем твой диссер, Дэн? – спросил Макс.
Я вкратце изложил суть, с каждым словом убеждаясь, что зря трачу время – классовая ненависть так и перла из глаз приятеля.
– Что знаешь о наших? – решил сменить тему я и тут же пожалел об этом. Ибо услышал малоприятные вещи: кто-то спился, так и не сняв ни одного кадра, кто-то уехал на заработки, кто перебивается в бюро ритуальных услуг, снимая похороны и свадьбы… Многие с головой ушли в политику. Оказалось, что я после своего ухода в армию прослыл на курсе героем, обо мне говорили и были уверены, что я геройски погиб.
– Кстати, – как можно непринужденнее сказал я. – А как поживает… та наша кураторша – Елизавета Тенецкая?..
– Она давно уже не Тенецкая, – ухмыльнулся Макс. – Разве ты не знаешь? Она… – Макс назвал известную фамилию одного из лидеров националистической партии.
– Вот как… – чтобы не молчать, произнес я.
– Да, да. Он ведь тогда, оказывается, сидел. А теперь – шишка!
Видя мою полную безграмотность, Макс пустился в длинный политический экскурс.
– Да ты ж, кажется, любезничал с его женушкой, – вдруг хлопнул себя по коленкам Макс. – Ну, да! Помнишь? Вас еще потеряли во время экскурсии. Неужели забыл?
– Что-то припоминаю, – сказал я. – Но смутно… Значит, она теперь домохозяйка?
– Ну ты темный! – возмутился приятель. – Да она же сейчас достаточно известна, особенно в твоих, телевизионных, кругах. О ней много говорили года три-четыре назад, когда ты в своей хацапетовке коров доил. Она ездила в Литву, когда там танки обстреливали телецентр, сняла потрясающий фильм. Да и в Москву к Белому дому тоже ездила. Самые крутые фильмы были, кстати. Талант не пропьешь!
– А что, она пила? – не понял я.
– Да нет, это выражение есть такое, мусульманин ты темный! Дождалась бабенка своего звездного часа. А бабенка, скажу тебе, была то, что надо… Но никто за ней и ухлестнуть не успел: как только тебя в армию забрали, ее и турнули с кафедры. Наши девчонки говорили, что работала она где придется… Чуть ли не подъезды мыла. Вот такие дела.
Мне стало грустно. Я отвернулся от Макса и оглядел зал. В основном в нем сидели постояльцы гостиницы – иностранцы из диаспоры, начинающие «делки» (тогда их еще можно было отличить по ярким пиджакам и толстым золотым цепочкам на бычьих шеях) с девицами, снятыми тут же, в холле. Диаспорцы были веселы, блистали вставными зубами, «делки» ржали, тыча китайскими
