дерева, в ветвях которого щебечут птицы. Морли Стэндиш посмотрел на него из-под прикрытых век.
– Ну, – протянул он, – не думаю, что тут возможны варианты. Этот парень, что приходил к нему, – с американским акцентом? – Он вопросительно поднял бровь.
– Спинелли, – вставил епископ.
– Бога ради, – сказал доктор Фелл, обернувшись, – помолчите. Так уж вышло, что я тут главный.
Морли Стэндиш вздрогнул. На его лице промелькнуло озадаченное, даже шокированное выражение. Но все же он с горечью ответил:
– Вам известно его имя, да? Что ж, выходит, епископ Донован был прав. Если бы мы прислушались к нему, когда он впервые сказал нам о том человеке, этого не произошло бы. При всех достоинствах моего отца… – Он поколебался. – Не важно. Мы могли бы это предотвратить.
– Скажите, – спросил доктор Фелл, – что за следы вы нашли сегодня? Полагаю, Спинелли все еще не поймали?
– Насколько мне известно, нет. Но я не видел Мерча с полудня.
– Хммм… Мистер Стэндиш, если Спинелли убил вашего будущего тестя, зачем он, по-вашему, это сделал? Что связывает безобидного ученого вроде Деппинга и американского шантажиста, на которого заведено дело?
Прежде чем ответить, Стэндиш подкурил трубку и отбросил спичку. Его лицо оставалось бесстрастным.
– Мистер… или, простите… доктор Фелл, почему вы меня об этом спрашиваете? Я знаю не больше, чем… ну, скажем, мой отец. Почему я?
– К примеру, вы с мисс Деппинг говорили о нем?
– А, – ответил Стэндиш, поглядев на доктора. – Это, знаете ли, весьма личный вопрос. Но на него легко ответить. Бетти – мисс Деппинг – едва знала своего отца. А мать она не помнит. С семи или восьми лет она росла в монастыре в Триесте. Затем воспитывалась в одной из строгих французских школ. Когда ей было восемнадцать – ну, к этому времени она взбунтовалась и сбежала… – Сначала Морли Стэндиш казался смущенным, но затем его лицо просияло. – Сбежала, Богом клянусь. Неплохо, а? – Он пригладил гитлеровские усики и хлопнул себя по колену. – Тогда старый ко… то есть мистер Деппинг позволил ей жить с нанятой компаньонкой в Париже. Все это время она очень редко его видела, но писала на какой-то его лондонский адрес. Примерно пять лет назад, когда ей было двадцать, он внезапно объявился и сказал, что уходит на пенсию. Самое забавное, что, хотя он всегда переживал за нее и боялся, чтобы она не вляпалась в скверную историю, он никогда не предлагал ей жить с ним… – Стэндиш осекся. – Слушайте, вы ведь не станете потом об этом распространяться, правда? То есть признаю́, об этом мне, конечно, известно больше отца, но…
– Мне это кое-что напоминает, доктор, – сказал епископ, опустив уголки губ. – Аналогичное дело в Риге в 1876 году, в Константинополе в 1895 и третье в… ммм… в Сент-Луисе в 1909 году.
– А вы много путешествовали, – одобрительно хмыкнул доктор Фелл, а затем внимательно посмотрел на Стэндиша. – А чем занимался Деппинг?
– О, у него были дела в Сити, полагаю.
– Кхм.
