этом с подробностями, придающими истории правдивый тон. Антоний умирает на руках Клеопатры с благородными словами на устах, которые Плутарх придумал для потомков: «А его, продолжал [Антоний], пусть не оплакивает из-за последних тяжких превратностей, пусть лучше полагает его счастливым из-за всего прекрасного, что выпало на его долю, – ведь он был самым знаменитым человеком на свете, обладал величайшим в мире могуществом и даже проиграл свое дело не без славы, чтобы погибнуть смертью римлянина, побежденного римлянином».
В некоторых трагедиях Клеопатра кончает с собой тут же, рядом с еще не остывшим телом Антония. Слишком классическое сокращение событий. Действительность оказалась сложнее.
Октавиан занял дворец без боя. Зная, где скрылась Клеопатра, он отправляет к ней посланцев. Она не принимает их и ведет разговор из-за тяжелой забаррикадированной двери. Переговоры касаются все той же темы.
– Пусть царица отречется от трона, и она может рассчитывать на милосердие.
– Отрекусь только при условии, что мой сын Цезарион будет царем Египта.
– Это невозможно.
– Тогда я, как Антоний, лишу себя жизни.
– Царица не сделает этого, если не желает смерти своих детей.
Речь идет о Птолемее и Клеопатре Селене, попавших в руки Октавиана. Шантаж: если царица убьет себя, дети тоже погибнут. Клеопатра нужна Октавиану живой. Чтобы заковать ее в цепи и провести по Риму позади своей колесницы в день триумфа. Он, естественно, скрывает свои намерения. Во время переговоров ей постоянно внушают мысль, что в случае отречения появится возможность оговорить права наследников.
Победитель играет в большую политику. Войскам запрещено грабить город и насиловать женщин. Умеренная чистка среди чиновников. Торжественные, почти царские похороны Антония. Клеопатра, «трагическая и жалкая тень», идет во главе траурного кортежа. Затем Клеопатра возвращается в мавзолей, где живет под постоянным наблюдением. Несколько раз на дню она решается на самоубийство и отказывается от него, вспоминая о детях-заложниках. Этот кошмар, слишком долгий, чтобы его перенести на сцену, длится почти весь август – четыре недели лихорадки от изнуряющей жары, усталости, моральных страданий. Из окна комнаты Клеопатра видит почти лиловое море, сверкающее под ярким солнцем.
28 августа к ней является с визитом сам Октавиан. Он узнал о болезни царицы. Согласно этикету, он поздравляет ее с выздоровлением. Здесь следует процитировать живописные слова Плутарха: «Она лежала на постели, подавленная, удрученная, и когда Цезарь появился в дверях, вскочила в одном хитоне и бросилась ему в ноги. Ее давно не прибранные волосы висели клочьями, лицо одичало, голос дрожал, глаза потухли, всю грудь покрывали еще струпья и кровоподтеки, – одним словом, телесное ее состояние, казалось, было ничуть не лучше душевного. И, однако, ее прелесть, ее чарующее обаяние не угасли окончательно, но как бы проблескивали изнутри даже сквозь жалкое это обличье и обнаруживались
