без похорон. И скорбь, и развлечение.
«Каждый вечер происходила одна и та же церемония. Незадолго до молитвы Богородице мы собирались на палубе, и корабельный писец распевал молитву на французском языке, затем читались литании на латыни, команда и офицеры подпевали, преклонив одно колено. Мы, стоя на коленях, распевали „Salve Regina“ („Царица Небесная“), а потом по звуку трубы, как и утром, слуга капитана поднимал образ Богородицы. Три „Ave Maria“, и мы отправлялись спать. Ночью нам досаждали крысы и черви, которые рождались от сирокко»[17].
Крысы кишели на кораблях всех наций вплоть до той поры, пока не стали использовать крысиный яд. Что касается присутствия червей, то оно объяснялось полнейшей антисанитарией, а не ветром сирокко. Нужды человеческого организма не способствовали повышению ночного «комфорта». Ведра, расставленные вдоль рядов спящих людей, были маловместительны, а пассажиры, которые отправлялись в гальюн на носу, ступали по спящим и часто опрокидывали параши. При волнении на море дело обстояло еще хуже: как писал Жуанвиль, «нужды отправлялись на месте».
Описания бурь, дошедшие до нас с тех времен, всегда носят драматический характер, прежде всего, потому, что простой люд любит драматизировать. Кроме того, опасность кораблекрушения была тогда куда больше из-за непрочности судов и такелажа, перегрузок (ставших правилом в эпоху Крестовых походов), а часто и по причине неумелых действий экипажа. Невежество и суеверные страхи только ухудшали дело. Огни святого Эльма[18] на мачтах во время грозы пугали матросов не меньше, чем пассажиров. Все бухались на колени, вздымали руки к небу, и некому было брасовать рею или убирать парус.
Капитан командовал на судне единолично, а в случае кораблекрушения покидал борт первым по простой и веской причине: в ту эпоху специалисты, в том числе знатоки навигации, встречались редко и их жизнь ценилась на вес золота.
Паломники ступали на берег в Акре или Хайфе, где долгое время на берегу ничего не было, кроме лачуг и развалин. Добраться оттуда до Иерусалима можно было лишь на верблюдах. Наконец взглядам паломников открывался Святой город – мощная крепость с высоченными стенами, колокольни и минареты, купол храма, увенчанный позолоченным крестом. Паломники собирались чаще всего у ворот Святого первомученика Стефана и шли крестным путем на Голгофу, а затем в храм Гроба Господня. После обходили городские кварталы, часовни, рынки, которые напоминают рынки сегодняшней Сирии или Ливана. В пестрой людской толчее встречались евреи, сирийцы, армяне, византийцы, французы, немцы, испанцы, венецианцы, генуэзцы.
Я уже говорил, что непосредственной причиной Крестовых походов были препятствия, чинимые мусульманами христианским паломникам. Сохранились сотни свидетельств о паломничестве в Святую землю, но хронисты-современники не смогли пролить свет на все эпизоды этого массового и беспорядочного движения людей. Нас больше всего интересуют морские походы крестоносцев, но их следует вписать в общую картину событий.
