Моти, когда дело касалось устройства своих личных дел, черта, свойственная всем Черноиваненкам. Он представил себе ее, растерявшуюся, беспомощную, не сумевшую своевременно достать пропуск в порт и обеспечить себе транспорт. Как он не подумал об этом раньше! Он почувствовал сильнейшее беспокойство.
– Погоди, – сказал Черноиваненко и, решительно шагнув к фонарю, быстро написал несколько слов в записной книжке и вырвал листок. – Поезжай попрощайся с матерью, а потом срочно гони машину в Крыжановку. Это оттуда пара километров. Рыбоколхоз "Буревестник" знаешь? Найдешь там хату Перепелицких, спросишь Матрену Терентьевну.
– Я знаю, – сказал Святослав. – Зимой мы с ними соседи.
– Тем лучше. Выясни, как там и что. Вернее всего, они уже эвакуировались. А если нет, то забери их на свою машину и в самом срочном порядке подбрось в порт и посади на транспорт. Если не будет транспорта, то обеспечь посадку на катер, на какой-нибудь бот, свяжись с командованием, попроси от моего имени, чтобы их обязательно куда-нибудь посадили. В крайнем случае найди кого-нибудь из руководящих работников обкома и покажи эту записку. – Черноиваненко протянул Святославу листок. – Понятно?
– Слушаюсь! – радостно воскликнул Святослав.
– Езжай.
– А как потом прикажете поступить с машиной?
– С твоей антилопой? Брось ее к черту. Пускай на ней фашисты ломают голову.
– Лучше я ее уничтожу собственными руками, – мрачно сказал Святослав.
– Это твое дело. – Глаза Черноиваненко вдруг озорно блеснули. – Лично я непременно оставил бы ее немцам. Хай им черт! Но, в общем, действуй как хочешь.
Черноиваненко отвел Святослава в угол пещеры, откуда начинался узкий лаз в глубину катакомб, и вполголоса, коротко, сжато, но вместе с тем не пропуская ни одной подробности, проинструктировал его на все случаи его "выхода наверх". Затем он взял у Святослава комсомольский билет и все документы и положил их в свою записную книжку, а записную книжку – в карман.
– Теперь ты сам себе голова, – строго сказал он. – Учти это. Ступай! И чтоб не позже чем через два часа ты был здесь!
– Будет исполнено! – сказал Святослав и проворно пролез в щель.
13. ПРИ СВЕТЕ ДОГОРАЮЩИХ ПОЖАРОВ
Петя неуклюже ковылял в чужих башмаках за Матреной Терентьевной и Валентиной. Уже ночь была на исходе, а они все никак не могли добраться до Пересыпи, где находилась зимняя – так сказать, "городская" – квартира Перепелицких. Как это ни странно, они заблудились. Они знали здесь каждую балочку, каждую складку, каждый курган, и тем не менее они заблудились. Они смотрели вокруг и не узнавали местность, искаженную войной.
Они всюду натыкались на опустевшие окопы, на зигзагообразные ходы сообщения, на колючую проволоку, на брошенные минометные и артиллерийские позиции. В иных местах гнилой осенний бурьян вонял бензином и отработанным смазочным маслом. Валялись кучами стреляные гильзы – винтовочные и артиллерийские. Попадались
