и мужчина присели к огню.
– Рилан, – представился мужчина. – Разведчик исследовательского корабля «Риналир». А это – моя помощница.
– Элиана, – представилась девушка.
– Владислав, – ответил я. – Инженер. Вы…
– Оттуда, – улыбнувшись, кивнул мужчина и показал рукой в зенит. – Наш корабль на залунной орбите. Мы уже год исследуем вашу планету. Через три дня экспедиция заканчивается, и мы возвращаемся домой. На Теллус… – в голосе мужчины прозвучала едва заметная грусть.
– Теллус? – переспросил я.
– Планета в системе Тиамат. Вы называете эту звезду Сириусом. Ваша Земля очень похожа на неё.
Девушка едва заметно вздохнула и посмотрела на небо:
– Удивительно. Звёзды здесь такие же, как и у нас…
Я взглянул вверх. Высоко в небе сияло созвездие Большого Пса, на шее которого сверкала яркая «медаль» – звезда Сириус, далёкий Тиамат, родина моих нечаянных гостей…
– Да, эта она, – отозвалась девушка. – А ваша звезда, мы называем её Геола, сияет на самом конце Путеводной Стрелы, указывающей путь Небесному Страннику к вожделенному Райскому Острову.
– Вы скучаете по дому? – я вдруг понял причину странной грусти в голосе звёздной гостьи.
– Мы целый год были в экспедиции. Это, конечно, романтично: странствия, далёкие путешествия, полёт к новым неизведанным мирам… Но, знаете, всё это удивляет поначалу, а потом становится обычным и обыденным… И тогда ты начинаешь слышать его. Зов… Зов далёкого дома, оставленного тобой.
– Он всегда зовёт, где бы ты ни был… – согласился Рилан. – Поэтому экспедиции и не продолжаются дольше, чем год. Люди устают…
– Но мы скоро возвращаемся, – ответила Элиана.
– Но до Сириуса семь световых лет, – возразил я. – И ваш путь будет ещё очень долгим.
– Земная неделя, не больше… – улыбнулся Рилан.
– Но как же… Световой предел… Возрастание массы и энергии…
– Вы имеете в виду построения ваших физиков? – Рилан посмотрел на меня со снисходительностью, с какой обычно родители смотрят на детей-несмышлёнышей. – Ваши учёные достигли многого, это так… Но физик, открывший принцип относительности для вашей цивилизации…
– Его звали Альберт Эйнштейн, – ответил я.
– Он открыл всего лишь один из сотни частных случаев релятивистской механики, даже не самый показательный. Всё гораздо сложней и гораздо проще…
Мы замолчали, глядя на звёзды.
– Они такие же… – тихо произнёс Рилан. – Светлая Тропа, Фалара, Тиамат… – Рилан называл звёзды привычными ему именами. – Знаете, почему мы решили спустится сюда? Я увидел ваш костёр и вспомнил… Вспомнил, как за неделю до отлёта мы с другом точно так же сидели у костра. Вдыхали запахи разогретой жарким дневным солнцем травы.
