что даже имен всех не запомнишь. Каждый мужчина, женщина и ребенок тянулись к Эмилио Луне с протянутой рукой.
Резчик встал и наспех вытер мозолистые руки. Компромисс был своего рода проявлением мужества.
– Buenas tardes, Patrón, проходите, – поприветствовал он гостя улыбкой и тут же соврал: – Я счастлив, что вы почтили меня своим присутствием в этот замечательный день, в этом забытом богами месте. Я только что доделал маску, которая приведет вас в восторг.
11
Анна
Мускулистая горничная с усеянным серьгами ухом провела Анну к Лоренцо Гонсалесу. Куратор музея был огромным мужчиной, который раздавался вширь почти так же, как и в высоту. Жиденькая бородка с трудом покрывала его дряблые щеки. Он был практически лыс, и его кожа выглядела анемичной, особенно на фоне белой guayabera[91]. Пыльные книги и увядшие растения дополняли унылую картину его рабочего кабинета. На груде бумаги лежала шахматная доска. Он играл сам с собой, то выигрывая, то проигрывая. Единственным признаком современности был календарь с котом Гарфилдом, который улыбался во все зубы.
Гонсалес протянул Анне теплую пухлую ладонь.
– Невероятно счастлив видеть вас здесь после наших приятных телефонных бесед. – Его английский был безупречен. – Присаживайтесь, мисс Рэмси. Ваш отец будет… – Он бросил в ее сторону быстрый взгляд.
– Нет, его здесь нет.
– Он приедет позднее.
Анна покачала головой.
– Он отправил вас в Мексику одну.
– Я сама себя отправила.
– Вы не коллекционируете маски.
Анну раздражало, когда мужчины превращали простые утверждения в вопросы, повышая интонацию в конце предложения, даже называя свое имя, но у Лоренцо Гонсалеса была не менее отвратительная привычка поступать наоборот.
– Я приехала, чтобы купить маску, но я не коллекционер.
Хранитель музея откинулся на спинку кресла и участливо спросил:
– Как там ваш отец? Вся эта история с центурионом была для него полнейшим шоком, надо полагать.
– Вы знаете? Здесь всем об этом известно?
– Всем, – хмыкнул он. – Это же узкий круг. Коллекционеры, исследователи, арт-дилеры, руководители музеев.
Только сейчас Анна поняла, что она была последней, кто об этом узнал.
– Все, чье мнение для него так важно.
– Но ваш отец не сдался. – Гонсалес пожал плечами. – Это хороший знак. Он верит в эту новую маску.
– Он верит, потому что вы верите.
– Я никогда не даю обещаний, пока не подержу вещь в руках, но я хотел, чтобы он получил шанс первым увидеть ее. Хочу делать своих клиентов счастливыми.
– Вы верите этому диггеру?
– Верите… – На лице Гонсалеса на миг показалась улыбка и тут же исчезла. – Поймите меня правильно. Я продаю предметы искусства. Я коллекционирую их. Я читаю. Пишу. – Он
Guayabera – традиционная мужская рубашка, часто с карманами около подола, которая носится навыпуск.
