тех людей, что работали за совесть. Мы не были ангелами во плоти. И глупо-глупо порой ошибались, и бандитов беззаконно обижали, и пили водку в кабинетах, и спали с другими женщинами… Но никогда мы не были ворьём, что, говорят, стало очень актуально в нынешнее время.
Мои рассказы и повести – не шедевр мировой литературы, но поведаны, думаю, интересно, особенно для людей, не лишённых чувства юмора. Всё же, списаны они с натуры и не являются плодом модных сейчас фантазий на милицейско-полицейскую и прокурорскую темы. Хотя, определённый элемент – присутствует. Надеюсь, уважаемый читатель, книга Вам понравится.
Раздел 1
Рассказы
Подлость
История эта имела место в начале девяностых годов прошлого века. Великая битва за бабло тогда в стране лишь начиналась. Деньгократия и бандитское движение только-только набирали обороты, но развивались до неприличия стремительно Злые языки говаривали, что воров развелось столько, что их численность превысила численность голов так называемых КРС. Для несведущих поясняю, что КРС – это крупнорогатый скот, а если не замудряться – обыкновенные быки и коровы, из которых говядина получается.
В считанные по пальцам одной руки годы времена для бурёнок пришли чёрные. Попали они под срочное накопление первоначальных капиталов, под массовое, то есть, вырезание. А для губивших скотину субъектов, естественно, времена пришли очень даже неплохие, золотые, можно сказать, времена. В прямом и переносном смыслах этого слова.
Причину резкого перехода от граждан великой некогда державы к вышеуказанным домашним животным Вы, уважаемый читатель, поймёте, если хватит терпения прочитать мой опус полностью.
Два соседа из одной деревни, Семён Разуваев и Антон Мозов, много лет отработали учителями в местной школе. Один был физик и математик, второй историю с географией преподавал. Строили и укрепляли вместе со всеми социализм. Даже развитым его сделали. Будущий коммунизм представляли плохо, хотя достаточно были наслышаны. Всё, вроде, шло своим чередом. И… не заметили даже сначала, что общество-то (московское, конечно, в основном) тихой сапой строить коммунизм передумало и к капитализму дореволюционному решило возвернуться. Тут и выяснилось, что оказались наши педагоги, мягко говоря, не очень-то для жизни такой и приспособленными. Для шагающей по бывшим советским городам и весям базарной, или словами другими, рыночной экономики оказались они, мягко говоря, не готовы. Честный труд на благо общества оказался не в почёте, а самое хреновое, мало и редко оплачивался. А жить как-то надо, социализм ли на дворе старый, или капитализм новый-старый…
Основная часть сельских мужиков, оказавшись вовсе и не нужной нарождающейся формации, дружно выразила свой протест. Протестовала жёстко и в едином порыве – систематическим употреблением национального напитка с незатейливым названием «самогон». Малая же часть, более продвинутая /раньше таких ещё проворными называли/, а потому и прогрессивная при новом-то строе, по примеру торгашей столичных быстро смекнула, что тут и к чему. Развернулась она круто и окунулась с головой в неизведанную тогда ещё сферу под мудрёными названиями коммерция и бизнес, с бандитизмом, естественно, вперемежку. Кому-то повезло больше, кому – меньше, некоторым вообще не повезло.
Злые языки из пресловутой той основной части называли сферу эту присвоением общественного добра, а также – спекуляцией и ещё словом каким-то заумным. «Эксплуатация», по-моему, слово это мудрёное, если память не подводит. Неблагодарной, короче, оказалась основная часть сельских мужиков, как, впрочем, и остального не продвинутого народа. И свободу им подарили, и демократию. И ваучеры раздали. Господами все стали! Ну что ещё нужно?… А они помирать взялись. Да скоро так! Мрут и мрут, как мухи. Да ещё и размножаться перестали. Не хотим, заявляют, нищету плодить беспросветную. Отговорки, естественно, сплошные.
Что-то я отвлёкся, похоже, от существа повествования…
В общем и целом, герои наши, по фамилии и имени вышеупомянутые, извините за резкое выражение, мутными какими-то были. С одной стороны, спиваться они, видите ли, не хотели. С другой стороны, хапать и сограждан своих дурить, не могли. Они, учителя-то, сами так выражались. Мужики из «основной части», в принципе, то же самое говорили, только по наматерному, нецензурно, то есть, значит, не совсем культурно.
Таким образом, сами видите, уважаемый читатель, никчемными эти люди оказались, педагоги одним словом.
Тут ещё и Новый год на смену старому надвигается. Подарки принято дарить и жёнам, и детям. Основная вышеназванная часть сельского мужского населения вопросом этим давно уже не заморачивалась. Малая же часть, кого не подстрелили, первоначальный капитал сколотить уже успела и даже – раскрутить немножко. На подарки близким-то своим, как-нибудь, но выкроит. А что вот делать таким, как эти самые Семён и Антон, ни рыба, ни мясо которые?…
Но
