всего четыре.
Энни спросила, зачем мне ноутбук, и я рассказала, что пишу дневник. К счастью, в этот момент подбежал Мило и стал болтать о чем-то своем, а я притворилась, будто внимательно его слушаю, так что дальше продолжать разговор не пришлось.
Таким был этот день. Сейчас стемнело, кругом тихо. Я закрылась в палатке и могу наконец снять колготки. Продолжаю официальный отчет.
Адриан назначил встречу в парке Хэмпстед-Хит, на Саут-Энд-Грин. Я приехала туда и удивилась. Оказалось, я неплохо знаю этот район, хотя название площади мне ни о чем не говорило. Я стояла перед Королевской клинической больницей. Там когда-то лечили маму, а я часами торчала у окна, глядя на площадь, или заходила в «Старбакс» неподалеку. Кафе служило своего рода приемной. В нем всегда сидели бледные люди, обреченно склонившись над чашками остывшего кофе.
Я опустилась на скамью в ротонде посреди площади. Выходя из дому, я надела мамины туфли на высоком каблуке, которые оказались малы. Солнце пригревало, и на соседних скамейках сидели бомжи вперемешку с больничными пациентами, решившими подышать свежим воздухом, хоть выхлопных газов в нем было больше, чем кислорода. Некоторые из пациентов пришли сами, другие – в сопровождении сиделки или медсестры. Один мужчина, желтый, как маргарин, катил за собой капельницу, а какую-то дряхлую старуху привезли в кресле-каталке: голова у нее свесилась набок, совсем как у мамы. Будто из шеи вынули все позвонки.
Бездомный, сидевший на краю моей скамьи, жадно пил что-то из жестяной банки. Было жарко, Адриан опаздывал. Подошел какой-то парень, молодой, но изможденный, с ввалившимися, как у старика, глазами и сел рядом. Он зажег сигарету и быстро ее выкурил, глядя прямо перед собой. Затем встал, бросил окурок и зашагал прочь, забыв пачку сигарет на подлокотнике.
– Вы забыли свои сигареты! – окликнула я.
Он не обернулся. Я встала и с пачкой в руке пошла за ним, полагая, что он не расслышал. Когда мы с ним поравнялись, он покосился на меня.
– Она пустая.
И ушел.
Я выбросила пустую пачку в урну и села на прежнее место. Позади меня раздался знакомый голос:
– Ты хороший человек, Лейла.
Я обернулась и увидела Адриана. Он улыбался.
Разумеется, я видела Адриана и раньше – на фотографиях и видео – и знала, как он выглядит. На нем была синяя вельветовая рубашка. Она подчеркивала цвет его глаз и очень мне нравилась. Из-под расстегнутого ворота выглядывал белый полумесяц нательной футболки. Помню, что я подумала тогда, как неуместно выглядит Адриан на фоне этой жалкой ротонды, как пышут здоровьем его округлые розовые щеки.
При виде него я невольно встала и что-то ответила.
– Я видел, как ты бежала вернуть папиросы, – продолжил он, произнеся странное слово «папиросы» с мягким американским выговором. – А ведь любому другому было бы все равно.
– Правда? – спросила я.
– Конечно, –
