овец за домашних гусей. Неудивительно, что овцы обиделись. Им предлагают летать! Какое бесстыдство! И плавать!
– Чтоб вас всех перестреляли! – гневно заблеял баран. – Всех до одного! Хорошо бы еще в прошлом году!
Мальчуган умирал со смеху, слыша эту перебранку.
Вдруг вспомнил, в каком отчаянном положении он сам, заплакал, но тут же засмеялся опять – в который раз за этот день!
Он любил бегать, и бегал очень быстро, но никогда в жизни ему не приходилось передвигаться с такой скоростью, как сейчас.
Даже на высоте пахло стряхнувшей зимние оковы землей и немного смолой. Как замечательно, как свежо, как свободно и легко здесь, в воздухе!
Никогда, никогда он даже мечтать не мог, чтобы лететь так высоко над землей. Как будто он улетал от всех горестей и хлопот. Любых горестей и любых хлопот, какие только можно себе представить.
II. Акка с Кебнекаисе
Вечер
Большого белого гуся, отважившегося улететь со стаей диких собратьев, буквально распирало от гордости. Подумать только – он летел наравне с дикими родственниками над огромной Южной равниной, мало того, с удовольствием дразнил домашних птиц.
Наравне-то наравне, но все же не совсем наравне. Как бы ни был он горд и счастлив, в середине дня начал уставать. Пытался дышать глубже, чаще взмахивал крыльями, но постепенно отставал все больше.
Гуси, когда они летят своим красивым клином, смотрят вперед. Поэтому первым заметил непорядок последний гусь в шеренге:
– Акка с Кебнекайсе! Акка с Кебнекайсе!
– Что тебе? – спросила летевшая во главе стаи гусыня.
– Акка с Кебнекайсе! Белый отстает!
– Передай ему: лететь быстро легче, чем лететь медленно, – не оборачиваясь, крикнула предводительница.
Белый гусь попробовал последовать ее совету, и это отняло у него последние силы. Он опустился почти к земле, к аккуратно постриженным кустам ракитника на меже между наделами.
– Акка, Акка, Акка с Кебнекайсе! – уже несколько гусей заметили, как тяжело приходится белому.
– Что вам теперь нужно?
– Белый совсем опустился! Он опустился! Он почти сел!
– Передайте ему: лететь высоко легче, чем лететь низко, – крикнула гусыня, не снижая скорости.
Домашний гусь попробовал подняться повыше, но тут, на высоте, у него перехватило дыхание.
– Акка, Акка!
– Оставьте меня в покое! – раздраженно огрызнулась предводительница.
– Белый падает! Белый падает!
– Если не может лететь с нами, пусть возвращается домой!
Она по-прежнему вела стаю, не снижая скорости и не оглядываясь.
– Ах, так! – возмутился домашний гусь.
Только сейчас он понял, что дикие гуси вовсе не собирались брать его с собой в Лапландию. Они просто-напросто решили над ним подшутить!
И разозлился на себя так, что защелкал клювом. Неужели он
