как вкопанная. Передо мной распахнулось пространство, точно я оказалась в центре круга. Сзади цветущий проход в волшебном саду, а впереди – на расстоянии пяти-семи метров от меня – полукругом стоят люди. С одной стороны – мужчины, с другой – женщины. Впереди – боже мой, да ведь это мои родители! Но, как это может быть? Прошло уже больше двух лет, как мы похоронили их. Ушёл сначала отец. В больнице умер, прямо на операционном столе. Потом мама. Заболела сразу. Долго одна не выдержала. Годик только и промучилась. А тут они глядят на меня, такие молодые, какими я не видела их никогда. Как на давних фотографиях, ещё в студенчестве. Оба красивые, у папы стильная прическа, такие густые волосы. А у мамы на плече лежит коса. Одеты чистенько, даже нарядно. Мама всегда умела одеваться, директор школы, где она работала, однажды даже поставил её в пример остальным – вот как должен одеваться педагог! Надо же. Я не ожидала увидеть их когда-нибудь снова. Живыми. Слёзы сами потекли у меня из глаз. Я ринулась вперед, чтобы обнять их. Обнять, прижаться ещё раз к ним, как в детстве. Нет! Поняла тотчас, что это невозможно. Руками упираюсь в невидимую стену. Какой-то защитный экран.
А за спинами родителей стоят с одной стороны две скромные особы в простой одежде фабричных девчонок. Наверное, это они, мои бабушки – со стороны отца и со стороны матери. Просто мне трудно соединить воедино памятные с детства образы усталых, согнутых жизнью моих милых старушек с видом этих полных жизни и здоровья заводских работниц. Значит, всё тут, что я знаю по их биографиям, скорее всего, верно. А кто это за ними? Уже четыре женщины. Только одна похожа больше на крестьянку, другая – точно из казачек. А эти, видимо, городские. Там, дальше, в следующих рядах, девушка в мусульманской одежде. Татарка, наверное. А эта уж – с монистами, монетками на шее, – удмуртка какая-то или мари. Угро-финны, одним словом. Национальную одежду я плохо различаю. Надо же. Да, я знала, что городок моих прадедов был когда-то столицей маленького угро-финского княжества, и в истории России есть даже термин – черемисские войны. Тридцать лет мари сражались за свою независимость. Давным-давно, в эпоху Ивана Грозного. Значит, в моей крови есть капля угро-финской крови. И татарской. И русской.
Мой взгляд вернулся к рядам мужчин. Там, за плечами отца – стоят молодые красавцы – конечно, это два моих деда. Тоже молодые. Даже не верится. Я не помню ни того, ни другого. Они прошли по дорогам войны, Великой Отечественной. Да, в последнее время я расспрашивала родственников близких и более дальних о прошлой жизни, о родителях, изучала сохранившиеся церковные документы о венчаниях, крещениях, трудовые книги, немного копалась в архивах, занимаясь поиском сведений о дедах и прадедах. Даже удалось найти немецкую карточку моего прадеда, который попал в плен к фашистам. Расстрелян. А долго все думали, что пропал без вести. Вон он, я его узнаю. В семье сохранились открыточки, которые он писал домой, и треугольники с номером полевой почты. А этих я и совсем не знаю. Казаки, точно. Подтверждают мои находки по родословной. А вот там дальше, наверное, горец.
