брови на переносице: «Ну, попадись ты мне завтра, дружочек! Прилипну как смола и не отстану, пока все не разъяснишь! Поехать-то мы все равно поедем, так уж, коль от судьбы не уйдешь, хоть знать будем, к чему готовиться… Ну что за оказия? Сколько лет был брауни как брауни, котлы чистил, за домом смотрел, над ухом брюзжал, а тут вдруг – бац! – и на пустом месте переклинило! Лучше б уж молчал, ей-богу. Или бранился, как обычно. Сговорились они все, что ли? У одного приличия, у второго политика, у третьего «прозрение», а последствия разгребать, получается, опять нам?..»
Она, скорчив сердитую гримасу, натянула на плечо край одеяла. И, уже засыпая, вдруг вспомнила последнюю фразу домашнего духа: «Рухнет трон! Корабли поверните, корабли!» При чем тут корабли? Куда их поворачивать? Зачем?
И какой трон должен рухнуть?.. Уж не шотландский ли?
Глава 3
На другой день выпал снег. Грянувший ночью мороз стянул ледяной коркой лужи, и они, щедро присыпанные мягким белым пухом, стали совсем незаметны глазу. Юные лорды с радостным визгом носились по двору, швыряясь друг в дружку снежками и норовя сунуться под ноги челяди, которой и без того приходилось несладко: не проходило и получаса, чтоб со двора не долетали грохот и проклятия. Молодым господам веселье, а слугам в такой гололед сплошные несчастья! Младшая кухарка, поскользнувшись, ушибла спину, горничная потянула лодыжку, опрокинула ведра с водой – и на благополучно застывшей луже, бранясь последними словами, кувыркались все обитатели замка, от лорда Мак-Лайона до братьев Мак-Тавишей. Последние возмущались столь громко и витиевато, что супруга лэрда Вильяма, не стерпев, нажаловалась зятю. Ивар, с утра пребывающий в пасмурном настроении, которое недавнее падение ничуть не улучшило, напинал обоим – и теперь ругатели, обиженные на весь свет, чистили дорожки от снега и посыпали их песком из кадушки. Вилли с Кенни активно им в этом мешали…
Нэрис, улыбнувшись, отошла от окна и снова уселась за стол. Пока муж занимался приготовлениями к отъезду, она разбирала накопившиеся за месяц письма. Присылали их сюда, в Файф – в Стерлинге хватало любопытных… Так. Это счета от портных, это из Фрейха, отчет управляющего, эти четыре – от арендаторов. А вот это, последнее, из Англии. «Грейс, – подумала леди Мак-Лайон, увидев знакомую печать. – Давно ее слышно не было, едва ли не с октября!»
С Грейс Кэвендиш, урожденной Гордон, Нэрис связывали самые теплые отношения. И пускай их дружба началась в свое время не лучшим образом, зато в последние несколько лет обе женщины по-настоящему сблизились. Ивар, посмеиваясь, называл их переписку «эпистолярным романом», а про себя искренне удивлялся – что́ настолько разные люди могли найти друг в дружке?.. Но тут всезнающий глава Тайной службы сильно ошибался: у Нэрис и Грейс было гораздо больше общего, чем кто-либо мог себе представить. Они обе были женщинами образованными, чуждыми предрассудков, обе шитью и домашним хлопотам предпочитали хорошую книгу, и у обеих никогда раньше не было подруг: у Грейс – из-за ее ослепительной красоты (не имей сто золотых, а имей страшненькую подругу), у Нэрис – из-за
