в зависимости от его реакции на этот «шедевр». Трудно представить себе, чтобы идея «Черного квадрата» могла родиться в недрах исконно русского, французского, германского или китайского национального духа.
Остановимся теперь на вопросе, почему иудаизм становится сегодня заметной силой в социальном мире, почему он распространяется все шире и шире, окрашиваясь иногда самым экзотическим образом /1, 28, 38, 41, 44/. Перечислим идеи иудаизма, которые с чисто социологической точки зрения определяют его живучесть. Перечислим, возможно несколько повторяя, то, что уже было сказано выше:
1. Обещание грядущего земного господства с приходом Мессии.
2. Распространение идеи своего избранничества и превосходства. Здесь важен автоматизм причисления к избранным прежде всего по признаку рождения, то есть главное заключается именно в априорном зачислении в отряд избранных. Идеи избранничества и превосходства способны заманить и увлечь многих, они являются очень притягательными, чем и обеспечиваются потоки человеческого материала в веках истории в сторону иудаизма (см., например, /26, 28,41–43,45/).
3. Методичность и последовательность в реализации целей, отмеченная в веках истории.
4. Ритуальная и теологическая простота иудаизма, по крайней мере для его рядовых последователей, простота, сопряженная с определенной герметичностью. Так, например, теоретическая простота идеи монобога соответствует не только идее построения одностолбовой вертикали власти (при этом, однако, не исключается существование тайного синедриона), но и идее прямой связи любого человека с самим монобогом. Все это служит дополнительным фактором для воспитания самосознания исполнительного иудея в духе его прямой, простой и единственной «исключительности».
5. Общинная цементация является очень ценным качеством, утерянным в значительной степени у очень многих других народов мира.
6. Широкий спектр средств при реализации своих целей, дающий значительные методические преимущества в социальной борьбе.
7. Высокая мобильность человеческого материала, многовековой опыт жизни в диаспоре. Нет родины – нет государственного чувства, но есть опыт кочевничества и неокочевничества. Отсюда большие успехи в деле оседлания современного трансконтинентального бизнеса, установления виртуальной финансовой власти и т. п.
Кстати говоря, жизнь в диаспоре есть естественное состояние жизни еврейства вообще, а не только результат их контактов с другими народами. Именно жизнь в диаспоре, прикрываемая сверху государственностью, дает возможность успешно устроиться внутри других народов (1‑й тип социального устроения). Это и является идеалом жизни еврейства, если, разумеется, государственность к ним благоволит. При существовании же еврейства в замкнутом пространстве, где существовали бы только они одни,
