это правда, они, когда узнают о том, что это письмо попало мне в руки, убьют меня без всяких церемоний. Тогда раздумывать о том правда всё это или нет, будет слишком поздно.
Я перевела дыхание, качая головой.
Рожков вдумчиво вглядывался в моё лицо, продолжая молчать некоторое время. Наконец, он кивнул.
– Да, твои слова имеют смысл, – сказал он хрипло. – Мы, конечно же, не можем оставить без внимания то, что узнали. Вся эта история мне не нравится, но мы не можем бросаться в омут с головой. Думаю, что всё же для начала нам лучше заглянуть в архив лаборатории. Я могу достать ключ-карту к нему, мне-то туда нельзя, но я уже давно знаю, как организовать доступ туда. Так что давай-ка мы с тобой попробуем найти настоящую историю твоей болезни. И их опыта тоже, пропади он пропадом. – Эдуард Валентинович покачал головой и повернулся ко мне. – Нам в любом случае надо всё проверить, Маша… Без этого нельзя. Ведь если мы ошибаемся…
– Да-да, конечно. Я согласна с Вами, – ответила я напряженно. – Но только вопрос ещё и в том, сколько времени может занять наш поход в архив…. Ведь когда Сухонин обнаружит пропажу письма – мне придется туго.
Рожков покивал.
– Да, времени у нас нет, это факт, – пробормотал он. – Но я точно знаю, что Сухонин сегодня до поздней ночи будет на каком-то совещании, а пока он не вернется к себе в кабинет – он ничего не узнает. Думаю, что всё же стоит рискнуть. Как считаешь?
Шмыгнув носом, я покивала.
– Стоит. Конечно, стоит… – отозвалась я. – Нам надо всё знать наверняка.
Рожков слабо улыбнулся, глядя на меня. Я вдруг увидела в его глазах такую скорбную жалость, такую тоску, что у меня внутри всё скрутило. В этот момент Эдуард Валентинович наклонился ко мне и крепко обнял.
– Моя бедная Маша… – пробормотал он надтреснутым голосом. – Так и сыпятся на тебя бесконечные беды… Сколько же тебе ещё терпеть весь этот кошмар?…
– Не знаю, Эдуард Валентинович, – сказала я, обнимая Рожкова в ответ и в бессилии закрывая глаза. – Не знаю…
***
В очередной раз спустившись по лестнице, мы вышли в просторный атриум с низкими потолками. Здесь везде гудели какие-то технические установки, желтым светом перемигивались старые фонарики на ржавых дверях.
Мы с Рожковым шли по решетчатому полу мимо огромных генераторов и машин, недалеко от которых стояли пустые старые бочки из пластика. Дверь в архив находилась в конце атриума, сама по себе она выглядела внушительной – большая и тяжёлая, уже много раз выкрашенная в белый цвет. На стене рядом с дверью красным светом мигал чёрный электронный замок для пропускных карт.
– Свет включать не будем – сразу обнаружат, – прохрипел Рожков, доставая из кармана ключ-карту, которую он тайком достал откуда из администрации медицинской части. – На плане
