л, когда уже падал. Упаковки для оборудования – короба, сбитые из досок и фанеры – посыпались, как костяшки домино. Я, сидящий на торце одного из коробов, так же падал. Перед глазами вырос деревянный край, от резкого удара онемела и сразу же отозвалась болью щека, заныло в шее, из глаз выдавило невольную слезу. Вскочил, чуть не упав при этом ещё раз – зацепился штаниной за выломанную доску. В том месте, где я приложился головой, остались на доске пара капель крови. Из рассечённой скулы по щеке медленно поползло тёплое. Чёрт, и наушник вылетел, разбился.
Я попал. Очень сильно захотелось просто исчезнуть. Навыком телепорта я, к сожалению, не обладаю, а единственная незапертая дверь ведёт к длинному коридору, и эта дверь вот-вот откроется. На шум прибежал директор и несколько девушек из отдела логистики. Подошёл вплотную.
– Совсем охренел? Это что такое?!
– Задремал… – растерялся, и не нашёлся сказать ничего, кроме правды.
– Посмотрите на него, на ходу спит!
Хоть я плохо вру, да и ошеломление не располагало к максимальной эффективности мыслительного процесса, всё же догадался не говорить, что сидел на товаре. Молча уставился в пол.
– А ты чего так долго? – накинулся уже на охранника, – ты первый должен был прибежать и проверить, что за шум.
Не дождавшись ответа, продолжил:
– Разберите тут. Всё разбитое припишу к твоему штрафу.
Девчата поглазели ещё немного и вышли вслед за директором.
Сходил за монтировкой, начал разбирать первый короб. Посмотрел на охранника. Тот притащил откуда-то стул, достал электронную сигарету и затянулся. Подумал сначала намекнуть, что это дело поручили обоим, да и не так уж и много дел у охранника, чтобы устать до полного изнеможения. Блюститель порядка и спокойствия молча наблюдал, изредка затягивался, выпуская клубы пара. Да ну его… Досада на себя, или на него? Раз уж не помогает, валил бы обратно на пост. Хочет посмотреть, разбилось ли что-нибудь? возможно. Но причина скорей не в служебном рвении, а в праздном любопытстве. Нет, досада больше на себя. Мне нет дела до бездельника, злюсь потому, что промолчал. Казалось бы: раз всё равно, зачем что-то говорить? Ан нет, мысль появилась, за ней мерзкое чувство мнительного страха. Аккуратно поднял деталь, прислонил к стеллажу. Вроде не помято. Охранник даже не подошёл посмотреть. Разобрал ещё два короба, содержимое так же было целым, никаких вмятин или трещин. Охранник лениво встал, убрал стул за стеллажи, но осматривать не стал, просто стал возле меня и прислонился к полкам. Вот ведь холера экстрасенсорная! Сразу же после этого вошёл директор. Хотя, какая мне разница, никаких замечаний по поводу того, что охранник ковыряется в носу, всё равно не последовало бы.
– Ну что?
– Вроде целое.
– Вроде? – Криво усмехнулся, осмотрел каждую деталь, – повезло тебе, иначе пару месяцев работал бы бесплатно, а так вычту только за упаковку.
Выжидающе смотрит. А что я могу сказать? Ничего. Вот и молчу.
– Ладно, упакуешь завтра, сейчас я открою дебаркадер, примешь груз. Только умойся сначала.
Увлекательное занятие – гвоздодёром работать, так увлёкся, что не заметил, как кровь стекла до подбородка и испачкала ворот робы.
В туалете смыл присохшую кровь, осмотрел в отражении вспухшую скулу и сказал вслух:
– Критический удар. Вы потеряли 1 очко здоровья. Отличный получился синяк! А шрамы будут привлекать внимание противоположного пола на вечеринках.
Мыло слегка пощипывало, зато синяк на глазах рассосался, а небольшой шрам порозовел и покрылся матовой плёнкой. Не нравятся мне эти аптечки, да и на медицину, в общем, у меня был особый взгляд, но мне сейчас с людьми разговаривать, нужно прилично выглядеть. Неохота получать от директора лишние замечания.
Остаток рабочего дня прошёл как обычно: скучный приём груза, сдача смены. Долгая поездка на подвижной дорожке, затем подземка. В метро два смуглых гостя столицы с богатой растительностью на лице долго на меня смотрели, менялись редкими фразами и громко смеялись. Нет, я не расист и не скин, ничего не имею против иностранцев. Люди все разные, всё зависит от воспитания. Или нет… Всё зависит от того, что показывают по ящику, и как часто человек добровольно садится перед мозгополоскателем. Вон взять братского нашего соседа. Ярые нодовцы, заходясь пеной, будут винить Заболотную янки-родину, забыв о великой мудрой политике своего государства. К чему бишь я вёл? Ах да, этническо-демографические проблемы. Я могу, конечно, ошибаться, но виной всему бестолковость и жадность. Люди из бедных стран приезжают в белокаменную в поисках лучшей жизни. Там, наверху, решили, что запреты это как раз то, что нужно этой стране. С каждым годом ужесточаются законы, появляются новые поправки. Простому работяге нужно собрать кипу макулатуры, отстоять
