по грубоватой небрежности, с какою были произнесены эти слова, в говорившем можно было сразу признать человека родовитого. – Прехорошенькая девушка! Кстати, у этих Деннантов прекрасное поместье. Вы, знаете ли, счастливчик!
Это говорил старый баронет с маленькими глазами и смугло-красным лицом, брюзгливый и хитрый. Он вечно сидел без гроша, но со всеми был запанибрата и, как человек предприимчивый, общался не только с лучшими, но и с худшими людьми, а потому каждый день обедал где-нибудь в гостях.
– Этакий вы счастливчик! – повторил он. – У него чертовски хорошая охота, у этого Деннанта! Только дичь там летает уж очень высоко: в последний раз, когда я у них охотился, хоть бы одну птицу подстрелил. Прехорошенькая девушка! Этакий счастливчик!
– Вы правы, – скромно согласился Шелтон.
– Хотел бы я быть на вашем месте! Кстати, кто это сидел рядом с вами, с другой стороны? Я так чертовски близорук… Миссис Каррузер? Ну конечно!
И губы его расплылись в улыбке, которую, не будь он баронетом, можно было бы назвать плотоядной.
Шелтон понял, что в кладовой его памяти хранится табличка, исписанная анекдотами, цифрами и фактами, касающимися этой дамы. «Старое пугало считает меня счастливчиком, – подумал Шелтон, – потому что у него не заведено таблички на Антонию».
Но старый баронет уже отвернулся и с улыбкой лощеного циника стал прислушиваться к тому, о чем злословили его соседи справа.
Слева от Шелтона двое джентльменов вели оживленный разговор.
– Как! – воскликнул один из них. – Вы ничего не коллекционируете? Не может быть! Все что-нибудь да коллекционируют. Я просто не знаю, что я стал бы делать без моих картин!
– Нет, я ничего не коллекционирую. Бросил после того, как меня надули с Уокерами.
Шелтон, ожидавший услышать какую-нибудь более возвышенную причину, принялся медленно потягивать мадеру. Хозяин дома «коллекционирует» это вино, а цена на него непрерывно растет. Каждый день его не попьешь: оно стоит две гинеи бутылка! А как увеличивается его ценность при одной мысли, что оно недоступно для других! Восхитительный напиток, и цены на него все растут! Скоро его совсем нигде не достанешь – это потрясающе! Тогда никто, вообще никто не сможет отведать его!
– Хотелось бы мне иметь немножко такой мадеры, – сказал старый баронет, – но я уже выпил все свои запасы!
«Бедный старикан, – подумал Шелтон. – Ведь если разобраться, не такой уж он плохой… Мне бы его цепкость!.. У него, должно быть, очень здоровая печень».
Гостиная была полна народу; все играли в настольную игру «лошадки». И Шелтону пришлось принять участие в этой игре, затянувшейся до утра. Наконец, совсем измученный, он откланялся и уехал.
Он вспомнил свадьбу, вспомнил все подробности обеда и какое он пил вино. Настроение стало портиться. Эти люди не могут быть естественными, даже самые «шикарные», самые респектабельные: они как
