Для Сахара это было бы равносильно смерти. К слову сказать, разве, он был виноват в том, что однажды к нему с должностной проверкой прибыл генерал Дубасов? После ее окончания, за рюмкой водки, он похвалил начальника лагеря за отменный порядок и хорошие условия для содержания заключенных. Также, за отсутствие чрезвычайных происшествий, умеренный бюрократизм, когда досье на заключенных, бухгалтерская отчетность и прочая макулатура не заслоняла живого человека. Эта откровенная лесть, уж, очень пришлась по душе Леониду Мартыновичу. Потеряв бдительность, он похвастал перед генералом по поводу того, что являлся ярым последователем Макаренко. Мол, для него, полковника Сахара, лагерь был, все равно, что дом родной, да и трудновоспитуемых он любил не меньше, чем собственных детей. Тем более, что таковых у него, пока что, не имелось… Леонид Мартынович старался, чтобы жизнь осужденных в заключении не была лишена приятных бытовых мелочей и некоторого тепла и уюта. Вообще, чтобы она, как можно, более походила на все то, что ежедневно происходило со свободными гражданами на воле.
– Так, уж, и впрямь, как на воле? – усомнился генерал.
– Вот именно! – с воодушевлением воскликнул начальник тюрьмы.
Он не заметил, как при этих словах в глазах Дубасова, похожих на два темных рубина, неожиданно вспыхнули и погасли странные искорки, как все холеное лицо генерала озарилось изнутри каким—то мятежным и таинственным светом, словно внутри его черепной коробки кто-то разжег костер.
– А вот, например, хорошенько отдохнуть, повеселиться, так сказать, снять стресс тут у вас совершенно негде! – сокрушенно покачал головой Дубасов.
Вне себя от изумления Сахар несколько раз ткнул вилкой мимо тарелки с сельдью в маринаде.
– Так ведь, товарищ генерал, заключенные же! Им и того, что имеется, вполне достаточно, – робко возразил Леонид Мартынович.
– Да, не об заключенных – речь! – рассердился Дубасов. – Я имею ввиду лично вас и офицерский состав. Себя, наконец. Я, ведь, к вам в гости-то еще не раз наведаюсь. Поохочусь на дикого зверя. Пошишкарю, может быть. Служба-то, она, братец ты мой, ой какая утомительная штука. Да, не мне тебе рассказывать. Сам все прекрасно понимаешь! Так, что к следующему моему приезду, уж, будь любезен, организуй мне отдых по полной программе. Детали мы с тобой обсудим подробнее… Но это – попозднее. Деньжат на эти благородные цели я тебе тоже подброшу. Все дело – только за тобой!
– Да, я… Все – что только в моих силах, товарищ генерал!
– Вот-вот, любезный! А-то, ведь, на твое место желающих, поди, немало найдется!..
Сахар наморщил лоб, тщетно соображая, для чего Дубасову на зоне, которой заведовал Леонид Мартынович, какой-то непонятный санаторий понадобился.
– А, разрешите вопрос задать, товарищ генерал? – наконец, после пятой рюмки водки храбро спросил тюремщик.
– А чего –
