просыпавшуюся гавань с балкона собственного дома на склоне прибрежного холма. – Архимед слово держит».
Согласно договору между Гиппократом, правителем Сиракуз, и Ганнибалом, Архимед должен был создать не меньше двадцати таких катапульт для осады Рима и еще несколько десятков орудий поменьше. С той поры, как Федор вернулся из Сицилии, прошло уже почти три месяца, но осадный обоз новой армии, с помощью которого предстояло сокрушить римские укрепления, все еще не был укомплектован полностью. Дело требовало времени и выходило хлопотное, даже для лучшего геометра и механика всех времен и народов. Впрочем, Ганнибал, не слишком довольный задержкой, тоже не проводил время в праздности. Вся армия Карфагена, заметно возросшая за последнее время, готовилась к походу.
Недавно захваченный римский город, цитадель которого сопротивлялась дольше всего, теперь был просто наводнен солдатами Карфагена и не только финикийцами. Кроме африканцев Атарбала и конницы Магарбала, вставшей на постой в казармах римских легионеров, здесь также были частично расквартированы македонцы царя Филиппа, большая часть войска которого осаждала сейчас Брундизий. В этом городе на побережье Адриатики «окопался» и надеялся выстоять до подхода подкреплений двадцать пятый легион римлян. Впрочем, деваться им было все равно некуда. С моря римлян блокировал македонский флот, а город осаждала греческая пехота при поддержке метательных машин. Дни защитников Брундизия были сочтены, и Ганнибал не выказывал особенного беспокойства из-за того, что неподалеку от его нового и, пожалуй, главного опорного пункта в южной Италии еще есть столь значительные силы римлян. Днем раньше или днем позже, этот вопрос будет решен.
Кельты, а также самниты и луканы, которых Ганнибал в большом количестве навербовал в свое новое войско, жили в специально выстроенном лагере неподалеку от стен Тарента. Узнав о решении главнокомандующего разместить вспомогательные войска вне города, Федор невольно подумал о его предусмотрительности. На случай внезапного нападения римлян они должны были стать первой линией обороны, а финикийцы – узнать об этом задолго до подхода противника.
Впрочем, теперь внезапное нападение римлян казалось Федору маловероятным. Ближайшие римские войска, если не вспоминать о Брундизии, по-прежнему стояли на северной границе Апулии, недалеко от Луцерии. Даже захватив Сицилию и получив подкрепления, Ганнибал не спешил отгонять их дальше, всецело занятый укреплением города и подготовкой армии к новому победоносному походу, который должен был решить исход затянувшейся войны.
Федор потянулся, распахнув хитон, и окинул взглядом стройные ряды финикийских кораблей, пришвартованных в военной гавани Тарента. Это были новехонькие квинкеремы из того самого флота, что был отправлен сенатом Карфагена на захват Сицилии, а теперь пополнил боевой флот Ганнибала. Двадцать пять кораблей из восьмидесяти. Остальные, «приписанные» теперь к различным городам острова, бороздили сейчас Тирренское море и прибрежные воды Сицилии, время от времени отгоняя римских разведчиков. Флотоводцы были готовы отразить любую попытку нового римского десанта, но больше ожидали приказа блокировать Рим с моря. Однако приказа о массированном наступлении пока не поступало. Ганнибал готовился и собирал сведения о передвижениях противника, в том числе и на море. Римский флот, несмотря на подошедшие к Ганнибалу подкрепления, все еще превосходил финикийский количеством, представляя серьезную угрозу. Между тем армия и флот пунов находились в полной уверенности, что этот приказ поступит со дня на день.
Во время осады Тарента с суши блокировать гавань не удалось и большая часть римских кораблей, не считая тех, что сжег Федор во время своего тайного рейда, ушла в Рим. Никто не смог им помешать. С этим флотом ускользнули Марцелл и Памплоний, с которым Федор очень хотел встретиться и поговорить по душам. Разговор с мужем Юлии, как и встречу с «тестем» пришлось отложить до лучших времен. Но, Чайка был уверен, – ждать осталось не долго. Воздух Тарента был просто пронизан ощущением неизбежного похода. Нового. Победоносного и окончательного.
Вспомнив о том, как он тайком, через римские посты, пробирался сюда всего несколько месяцев назад, Федор слегка загрустил. В том рейде по вражеским тылам он потерял своего ординарца Териса, погибшего в самый последний момент, когда горящий брандер направился на скопление римских квинкерем.
«Жаль паренька, хороший был боец, таких мало», – подумал Чайка, переводя свой взгляд на казармы римских морпехов, где некогда сам начинал службу, оказавшись в этом мире. Сейчас там расположились на постой морпехи Карфагена, заняв опустевшие помещения. А Федор, глядя на выстроившихся вдоль каменного пирса солдат в темно-синих кожаных панцирях, готовых подняться на борт корабля, вдруг вспомнил своего сослуживца по манипуле деревенского болтуна и балагура Квинта. С его помощью он тогда входил в местную жизнь и знакомился с азами службы легионера. И ведь успел уже втянуться. Кто знает, как могла бы повернуться жизнь, если бы на его пути не встретилась золотоволосая дочь римского сенатора, которую ему любить никак не полагалось по рангу. А вот, глядишь ты, как оно
