о меньшей мере, три разные и интересные жизни. Во-первых, он был военным.
Доктор родился в 1925 г. В апреле 1944 г. он присоединился к движению Сопротивления, и в следующем году командовал первым французским патрулем, вошедшим в пригород Ла-Рошели. После быстрой переподготовки, в 1946 г. он отправился в Индокитай в качестве военного врача в звании аспиранта (младшего лейтенанта) медицинской службы. Он провел больше времени в рисовых полях с полковником Шансоном, чем в своем госпитале, и был трижды ранен, причем один раз – в лицо. За это ранение, полученное в бою, когда Уртуль спасал попавших в засаду своих людей, он был удостоен Военной медали и Военного креста (1939–1945) с бронзовой «пальмовой ветвью», т.е. был награжден по приказу по армии. Награды ему вручил в госпитале в июле 1947 г. генерал Салан, будущий командующий Французского Дальневосточного экспедиционного корпуса. В 1995 г. Уртуль стал кавалером креста шевалье ордена Почетного легиона, в 2003 г. – офицерского креста ордена.
Во-вторых, он был врачом.
По возвращении во Францию Уртуль сделал блистательную карьеру хирурга в самых престижных медицинских центрах, к ученому сообществу которых он не замедлил присоединиться.
Наконец, в-третьих, он был писателем.
Между его первой книгой по анатомии, выпущенной в 1952 г., и этой работой о переправе через Березину, увидевшей свет в 2012 г., доктор Уртуль опубликовал свои воспоминания, биографию знаменитого наполеоновского кавалерийского генерала Лассаля и множество других исторических и военных работ, в основном к радости любителей наполеоники. Знаменитые рисунки униформы из книг Уртуля, исполненные художником Ж. Жирбалем и изданными в 1960-е и 1970-е гг., оставили значительный след в историографии Первой империи.
Испытывая трогательное отношение к г-дам Уртулю и Гандилону, мы приняли решение завершить ими начатое. У нас ушло целых три года на завершение их работы, и сейчас мы предлагаем ее вам в том виде, как сделали бы они, не нарушив замыслов двух специалистов, уважая их видение проблем и придерживаясь их стиля изложения.
Повествование в книге, с сохранением известной лиричности изложения доктора Уртуля и его привычным вниманием к деталям описания участвовавших в сражении войск, начинается без экскурсов в историю Русской кампании 1812 г., разворачиваясь сразу за несколько дней до знаменитой переправы.
Издательство «История и Коллекция» всегда считало с огромным удовольствием Уртуля «своим»… Ныне мы не без гордости хотим отдать этому человеку должное. И пусть Уртуль по-прежнему будет с нами, когда мы будем читать эту работу!..
Автор должен выразить свою признательность Жаку Гарнье, Венсану Буржо и Жану-Луи Вио за помощь в работе над этой книгой.
Особая благодарность Денису Гандилону.
Редактирование и макет: Жан-Мари и Жан-Батист Монжены под руководством Дениса Гандилона.
«Изгнание из Кремля 10 октября 1812 года казаками Иловайского остатков отряда маршала Мортье, производившего взрывы Кремля» (1-я половина XIX в.). Худ. И.А. Иванов (1779–1848)
СЛОВНО ПРОВАЛ В ПАМЯТИ
В коллективной памяти французов и в их подсознании сражение на обоих берегах Березины ассоциируется с кошмарной и беспрецедентной катастрофой. Она символизирует непоправимое сползание армии во мрак поражения и тотального разрушения. Популярное и романтическое представление до сих пор рисует сражение при Березине в самых мрачных, неприглядных и черных красках.
Превратившись в зловещую могилу для Великой армии, Березина положила конец французскому доминированию на европейском континенте, – гегемонии, которая уже была оспорена на Пиренейском полуострове англичанами при помощи их испанских и португальских союзников. На берегах Березины, едва прикрытые лохмотьями, атакуемые ордами улюлюкающих казаков, французы не имели ни воли, чтобы бежать, ни сил, чтобы защищаться, и потеряли там тысячи солдат и лошадей, сотни фургонов и пушек. Бурные воды русской реки, перегородившей путь к отступлению императору и его воинам, стала для них роковой преградой, широким и непреодолимым препятствием. Господствовавший арктический холод, от которого мгновенно коченели трупы, который сковывал любое движение в сторону спасительных костров, дополнял образ трагедии…
Солдаты больше не выполняли приказы офицеров и унтер-офицеров, если таковые еще оставались. Больше не существовало ни батальонов, ни полков, ни даже дивизий. Отныне больше не было армии, – она превратилась в тело без скелета и мозга, умиравшее в душераздирающей агонии не по дням, а по часам. Именно Березина положит страданиям тела жуткий конец…
«Это Березина!»
«C’est la Bérézina!». В современном французском языке это выражение настолько прочно закрепилось, что у него нет синонима или альтернативы. Только оно соединяет ощущение полной катастрофы
