захрипел, тварь же осела назад, умело, почти презрительно подрубила человека и, когда тот рухнул, склонилась и сомкнула зубы на его черепе. Кайлеан услыхала треск – и все закончилось.
Потом она могла лишь смотреть, как зверь поворачивается ко второму кочевнику, раненому, и прыгает. Это был не бой – это была казнь.
Зверь медленно обошел оба тела, покосился на Торина, тот отступил на шаг, но не сбежал, только заржал с вызовом, стукнув копытами в землю. В этот миг луна пробилась сквозь толщу дыма и осветила детали: был это вин-неро, полумифический степной лев, который, как говорили, сохранился лишь в самых дальних северо-восточных частях континента. Огромная желтая тварь, о которой говорили, что даже голодный горный медведь уступает ей дорогу. Лев присел и глянул Кайлеан прямо в глаза. Под черепом ее зазвучали чужие мысли.
Кайлеан – распознавание, подтверждение. Девушка-стадо. Конь-стадо.
Миг паузы.
Иди, Кайлеан, иди, вождь. Скажи много людей-врагов. Скажи три человек-чудовище. Темный воздух, темные мысли.
Люди-чудовища? Помётники!
– Помётники? Одного я недавно убила. – Голос ее не дрогнул, отчего она могла гордиться собою.
Казалось, что лев принюхивается.
Да. Правда. Плохой запах, Кайлеан, железо. Хорошая девушка.
Он улыбнулся, но не пастью – передал ей эту улыбку прямо в голову.
Чудесно Пахнущая Трава горд, что Кайлеан-стадо.
Чудесно Пахнущая Трава?
Кошкодур?
– Кошкодур?
Лев склонил голову, взглянул на нее внимательно.
Тайна, девушка-пес. Тайну не говорить. Тяжелый… Тяжелый разговор-мысль. Не время. Ты идти. Идти вождь. Предупредить.
Ну ясное дело. А что же она, проклятущее проклятие, пытается сделать?
Она хотела ему это сказать, но лев повернулся и в два прыжка исчез в ближайшей улочке. Жаль, хорошо было бы иметь его рядом в такую ночь. Она улыбнулась абсурдности последней мысли. В такую ночь хорошо иметь рядом кого-нибудь из чаардана, пусть даже Двусущего, принимающего образ огромного льва.
Особенно, поправила она себя, Двусущего, принимающего облик огромного льва.
Она подошла к Торину и проводила его в ближайшую конюшню. Пинком выломала простенький засов и ввела коня внутрь:
– Стой здесь, будешь в безопасности. И тихо мне. Я вернусь позже.
Она вышла в ночь, пытаясь привести в порядок мысли. Дагена оказалась племенной ведьмой. Амулеты ее не были дешевыми побрякушками с рынка, над которыми жрецы могли разве что посмеяться. Сидела в тех амулетах собственная Сила, они сдержали волну чар Помётника. Еще с полсотни лет тому за использование неаспектированной племенной магии попадали в казематы, а то и сразу на плаху. Кошкодур был Двусущим, а на них в империи охотились со времен ее основания. До сих пор за
