продукцию, – лишь небольшая часть сложного механизма. В мире производства коммерческой беллетристики обратная связь читатель—писатель действует безукоризненно: если публика скажет «Надо!», творец ответит «Есть!». Еще в XIX веке, когда эта бесконечная гонка только брала старт, популярные беллетристы уже чувствовали приближение смертельного марафона: если верить историческим анекдотам, стихийные демонстрации читателей и вправду проходили возле особняка Понсона дю Террайля, когда автор, уставший от своего Рокамболя, решил было прикончить его. Похожее давление, кажется, испытал и сам сэр Артур Конан Дойл, пожелавший в один прекрасный день избавиться от Холмса и вынужденный, как и дю Террайль, вернуть персонажу жизнь.
Пол Шелдон, герой Стивена Кинга, довольно-таки капризный винтик издательской машины: не только популярен, но еще и талантлив. Его романы о девушке Мизери, судя по всему, посильнее «Анжелики» и балансируют на грани между кичем и изящной словесностью. Само собой, крошка Мизери однажды автору осточертела, и он решил похоронить ее – чтобы взяться за производственный роман из жизни автогонщиков.
«Широкая читательская аудитория» помешала ему сделать это. «Широкая аудитория» сузилась к одной-единственной гротескной фигуре – подобно тому как выключенный экран черно-белого телевизора оставляет в центре одну, но очень яркую точку. «Аудиторию» звать Энни Уилкс, и она – квинтэссенция всех слегка крейзанутых читателей, способных над вымыслом слезами облиться.
Потому что Энни Уилкз настоящая чокнутая. Она маньяк. И она прекрасно понимает, несмотря на свое безумие (а, может быть, как раз вследствие этого безумия), что имеет право диктовать писателю свою волю. Раз взятый ею в плен романист Пол Шелдон – только винтик в конвейере создания книги про Мизери (писатель—издатель—полиграфист—книготорговец—читатель), раз он уже не впервые работает для того, чтобы эта цепочка функционировала – значит, нужно только покрепче надавить на него, и он выдаст новый шедевр (скажем, «Ребенок Мизери»). А если еще и плохо кормить его, бить палкой и угрожать, книга в самом деле может получиться хорошей.
Самое печальное, что сумасшедшая ведьма почти не ошиблась.
Не нужно быть психоаналитиком, чтобы догадаться, почему идея романа о попавшем в лапы маньяка романисте Поле Шелдоне пришла в голову писателю Стивену Кингу. Судя по всему, Кинг на себе ощущает, что написанные книги имеют даже большую власть над автором, чем автор – над уже готовой книгой. Недаром с таким постоянством возникают в его книгах преуспевающие писатели, к кому в дом стучатся, ломятся призраки, монстры, рожденные воображением самих писателей (наиболее красноречивый пример – «Темная половина»). Шелдон, без сомнения, явился alter ego Кинга, чуть гиперболизированным, хотя отнюдь не сильно преувеличенным воплощением Писателя-для-публики. Таким образом, писатель Шелдон, попавший в руки Энни Уилкз, оказался заложником отнюдь не вечности и в плену совсем даже не у времени. Каждому свое.
Строго
