не менее, невзирая на растущую кипу счетов на столике в вестибюле и несмотря на учащающиеся телефонные звонки с требованиями от хриплоголосых людей из Лондона, отец кое-как умудрялся сводить концы с концами.
Как-то раз, из-за его фобии по отношению к «инструменту», как он именовал телефон, я сама ответила на один такой звонок, и это оказалось довольно забавно, потому что я притворилась, что не говорю по-английски.
Когда телефон снова зазвонил через минуту, я схватила трубку и начала елозить пальцем по трубке.
«Алло! – кричала я. – Алло! Алло! Извините, не слышу вас. Ужасная связь. Перезвоните позже».
В третий раз я сняла трубку и плюнула в микрофон, который сразу же затрещал.
«Пожар, – произнесла я слабым монотонным голосом. – Дом в огне… стены и пол… Боюсь, я должна положить трубку. Простите, но пожарники разбивают окна».
Сборщик налогов больше не перезванивал.
«Мои встречи в комитете по земельным делам, – продолжал отец, – ни к чему не привели. Все кончено».
«Но тетушка Фелисити! – запротестовала Даффи. – Наверняка тетушка Фелисити…»
«Ваша тетушка Фелисити не имеет ни средств, ни намерения облегчить ситуацию. Боюсь, она…»
«Приезжает на Рождество, – перебила Даффи. – Можно спросить у нее, когда она будет тут!»
«Нет, – печально ответил отец, покачивая головой. – Все способы оказались неудачными. Танец кончен. В результате я был вынужден отдать Бук-шоу…»
У меня перехватило дыхание.
Фели подалась вперед, нахмурив брови. Она грызла ноготь – неслыханная вещь для такой тщеславной штучки.
Даффи смотрела из-под полуопущенных век, непроницаемая, как всегда.
«…киностудии, – продолжил отец. – Они приедут за неделю до Рождества и будут распоряжаться здесь, пока не закончат съемки».
«Но как насчет нас? – спросила Даффи. – Что будет с нами?»
«Нам позволено остаться в наших владениях, – ответил отец, – при условии, что мы будем держаться своих комнат и никоим образом не вмешиваться в работу кинокомпании. Прошу прощения, но это лучшие условия, на которых я смог договориться. В обмен мы получим достаточное вознаграждение, чтобы продержаться на плаву – во всяком случае до следующего Женского дня[3]
Мне следовало предполагать что-то подобное. Всего пару месяцев назад нас навестила пара молодых людей в шарфах и фланелевых костюмах, которые провели два дня, фотографируя Букшоу под всеми мыслимыми углами, снаружи и внутри. Они звались Невилль и Чарли, и отец был крайне туманен насчет их намерений. Предположив, что это просто очередное фото в «Сельскую жизнь», я выбросила произошедшее из головы.
Отец снова повернулся к окну и устремил взгляд на свои злосчастные владения.
Фели поднялась и с небрежным видом подошла к зеркалу. Наклонилась вперед, разглядывая свое отражение.
Я
Женский день – третий день королевских скачек в Аскоте (проходят ежегодно в середине июня), когда дамы по традиции демонстрируют лучшие наряды.
