ты в последний раз видел свой собственный член?
Мой голос становится все более сдавленным по мере того, как его рука сильнее сжимает мне горло. Он тянет меня еще выше, прижимая к себе. Мои пятки отрываются от пола. Резина подошвы скрипит на плитках, когда я болтаю ногами, пытаясь нащупать под ними опору.
– Ты еще можешь держать его, когда отливаешь, или мочишься сидя, как женщина?
– Узнаешь, когда я тебе всуну.
– Да ну! У таких толстяков, как ты, не встает.
Тьма заволакивает мой взор. Еще только утро, но для меня свет стремительно меркнет. Рыдания Лизы теперь раздаются между ее криками.
В нем больше силы, чем казалось поначалу. Под жиром скрывается крепкая мускулатура – хорошая маскировка. Мои ноги повисают в воздухе.
На то, что произошло далее, понадобилось одно мгновение.
Опустив подбородок, я вонзаю зубы в его предплечье. Резцы рассекают ткани и упираются в кость. Затем я поджимаю колени вверх и, когда он отпускает меня, извергая из себя утробный рев, валюсь мешком и бью подошвами ботинок его ступни. Судорожно хватая воздух, я падаю вперед на колени. От удара жгучая боль пронзает голени. Мой противник приходит в себя и отдавленной ногой бьет меня в зад. Во рту разливается привкус теплой меди. Я кое-как поднимаюсь и бросаюсь в сторону, прикрывая рукой живот.
Никаких других мыслей, кроме как о выживании, в голове нет, пока я приближаюсь к стулу. Он оказывается легче, чем я думала, глядя на его потемневшее дерево. А может, и нет. В критическую минуту человеческое тело обретает удивительные способности. Я знаю это, потому что об этом говорила ведущая передачи «Это невероятно!» Кэйти Ли Кросби, у которой при этом было такое лицо, что восьмилетний ребенок не мог не поверить.
На моих кулаках белеют костяшки, когда я с силой сжимаю пальцы на спинке стула. Он англичанин, следовательно, мало что понимает в специфике моего национального спорта. Этот стул – моя бита, а его голова – мяч. Смертельный бейсбол.
Он идет на меня, и я, размахнувшись, бью. Раздается звонкий хруст ломающихся костей. Брызги крови заляпывают мне лицо и футболку: сладкий сон комара. Выбитые зубы сыплются из его перекошенного рта, и он валится на пол. Гора мяса, побежденная женщиной с помощью стула. Он выскальзывает из моих рук, когда я, пошатываясь, выхожу в холл и направляюсь по лестнице наверх.
Я узнала его имя от подруги сестры своего приятеля.
– Боже мой, ты должна ему позвонить. Он лучше всех, – говорит мне подруга с тем преувеличенным воодушевлением, с которым обычно передают новости из третьих рук.
Ник Роуз. Имя больше подошло бы столяру, а не человеку, выслушивающему чужие проблемы за изрядное вознаграждение. Работает с деревом. Обычный парень. Да, я смогу. Вообще-то, когда я думаю о психоаналитиках, воображение рисует мне строгого Зигмунда Фрейда, ищущего связь между моими странностями и чувствами к матери. Отношения с матерью у меня просто замечательные, хотя я до сих пор не перезвонила ей и не связалась
