официальная его половина и все после художественной части бросились танцевать. Я, конечно же, не умел вальсировать, а прочих танцев просто стеснялся, а поэтому твёрдо и уверенно стоял у самой дальней стенки. И вдруг, чувствую, что меня приглашают на белый танец, именно чувствую, а не слышу в этом грохоте. Это был вальс. Моя шустрая т. Тоня на всех домашних вечеринках долго и безуспешно пыталась научить меня вальсу, но я только постоянно оттаптывал ей ноги, на этом всё и кончалось каждый раз. И вот перед моим носом стоит сияющая Галка Савина и я не могу ей отказать. Не помню, как мы вышли в круг, помню лицо Гали после каждого моего пребывания на её ногах. Но она мужественно дотерпела до конца танца и мы разбежались в разные стороны. Галина росла без родителей – её растила бабушка, затем она вышла замуж за красивого парня, родила ему двоих маленьких «хулиганчиков» и умерла от сердечной недостаточности в возрасте 24 лет. С тех пор я и дал себе слово – обязательно хорошо научиться танцевать, тогда я ещё не знал – как может захватить мир танца и вообще – вся его атмосфера. Так я и протанцевал с женой всю жизнь до первого своего инсульта, случившегося в 1997 и до сих пор млею, услышав танцевальную мелодию. Я записался в танцшколу, затащил с собой всех друзей и знакомых, прельстившихся на мои уговоры и уже через год остался в школе танцев в одиночестве. Все мои ушли из школы танцев. Через пару лет, работая на заводе слесарем, я поступил в техникум и продолжал учёбу в танцшколе. Здесь мне хочется рассказать, как я очутился на заводе.
Я был негоден к армейской службе после операции на черепе, случившейся из-за моего купания в морозной проруби в четырёхлетнем возрасте и после окончания школы встал вопрос в семье – куда меня определять. Отец был ещё при деле и работал перед пенсией на заводе в транспортном цехе грузчиком, мама – нянечкой в Боткинской больнице. У нас был хороший сосед д. Ваня, почти что друг отца. Это был конструктор от Бога, правда с восьмилетним образованием, но очень меня любившим и видящим во мне будущего зятя. Вот он меня и устроил на первую мою работу в отдел паровых котлов.
Работа была нудная – для начала меня посадили за освоение написания шрифта и правильное заполнение штампа к чертежам. Я старался, но это было не моё. Вместо букв получались какие-то острые закорючки. Всё чертилось медленно и сикось-накось. Через полгода в тайне от родителей я подал заявление об увольнении. Об этом стало известно сразу же родителям и меня срочно устроили к д. Вилли – другу моей старшей сестры, Таси. Он был мужем Тасиной подруги Зины и одновременно, кроме основной работы учёного, командовал какой-то лабораторией на Бауманской. Вот в эту лабораторию я и попал. Стоял испытательный станочек и он наматывал часы работы пластмассовых шестерён. Я был приставлен к этому станку – подливал масло, делал записи, включал, выключал станок. Нас в «лабе» было 5 человек:
1-м был парень – лаборант, серьёзный и заносчивый, он всегда прислуживал нашему токарю,
