этой прогулкой. Он вдруг вспомнил, что они посторонние люди, но ощущения почему-то были совсем другие.
– У меня есть один вопрос, но он, возможно, слишком личный, – наконец сказала Мария.
– Спрашивайте, – разрешил Колин, догадываясь, какого характера последует вопрос.
– Вы сказали, что у вас были неприятности из-за драк. И что общались с адвокатами.
– Да.
– Это потому что вас арестовывали?
Он поправил кепку.
– Ну да.
– Больше одного раза?
– О да, – сказал Колин. – Некогда я был на «ты» с большинством копов в Роли и Уилмингтоне.
– Вас судили?
– Несколько раз.
– И вы сидели в тюрьме?
– Нет. Хотя в сумме провел около года в окружной каталажке. По месяцу, по два. До настоящей тюрьмы так и не дошло. Могло бы – последняя драка была серьезной, – но я взял тайм-аут, и вот я здесь.
Мария слегка опустила голову, раздумывая, разумно ли было пойти с ним гулять.
– Вы сказали, что взяли тайм-аут…
Колин сделал несколько шагов, прежде чем ответить.
– Последние три года я отбываю условное наказание, осталось еще два. Общий срок пять. Если за эти два года я ни разу не впутаюсь в неприятности, мое досье полностью очистят. Значит, я смогу преподавать. Для меня это очень важно. Родители будут против того, чтобы их детей учил преступник. Но если я куда-нибудь ввяжусь, условному сроку придет конец и я отправлюсь прямиком в тюрьму.
– Разве можно полностью очистить полицейское досье?
– Мне поставили диагноз – посттравматический стресс и агрессивный невроз, который влияет на мое поведение. Вы знаете, что это такое, да?
– Другими словами, вы хотите сказать, что не контролируете себя.
Колин пожал плечами:
– Не я. Так сказали психиатры, и, к счастью, есть документы, которые это подтверждают. Я почти пятнадцать лет лечился и до сих пор время от времени пью таблетки. По условиям мне пришлось провести несколько месяцев в психиатрической клинике в Аризоне, которая специализировалась на проблемах с самоконтролем.
– И… когда вы вернулись в Роли, родители выгнали вас из дома?
– Да, – ответил Колин. – Но все вкупе – драка, угроза тюремного заключения, условный срок, лечение в клинике, ну и, наконец, вынужденная необходимость жить самостоятельно – все это заставило меня серьезно задуматься, и я понял, что устал от такой жизни. Устал от самого себя. Я не хотел быть человеком, про которого знают только то, что он бьет лежачего ногой по голове. Я хотел стать тем, на кого можно положиться. Ну или, по крайней мере, тем, у кого есть какое-то будущее. Поэтому я перестал ходить по клубам и максимум энергии направил на тренировки, учебу и работу.
– И все?
– Ну, это не так просто, как может показаться, но… да. Все.
– Люди редко меняются.
– У меня не было выбора.
– Но…
– Поймите,
