лежим. Свершилась месть —У каждого в лопатках нож.
Нас расстреляли на рассвете
Нас расстреляли на рассвете
За то, что мы не стали ждать,
Когда заплачут снова дети,
А нас заставят убивать.
Нас расстреляли.
Перед нами
Прошелся старый генерал,
Увешанный весь орденами —
Он что-то грозно нам кричал.
И грянул залп.
Свинца иголки
Вошли в тела, как в масло нож,
И сердце, звякнув, на осколки
Разбилось…
И лишь злая ложь
Смеялась над кровавой лужей.
И разбежались в слезах дети.
За то, что бросили оружье,
Нас расстреляли на рассвете.
«Трудней всего – остаться жить…»
Трудней всего – остаться жить,
Когда нет сил на вдох и выдох,
Когда нет чувств и нет улыбок.
Но ты попробуй дальше жить.
Трудней всего остаться жить,
Когда любимых нет уж рядом,
Когда грустны́, печальны взгляды.
Но ты попробуй дальше жить.
Трудней всего – остаться жить,
Когда печальны строки эти,
Когда ладонь на пистолете.
Но, верь мне, я останусь жить.
«Разорвись затишье воплем тысячи людей…»
Разорвись затишье воплем тысячи людей,
Загорись огнем войны в небе этот день.
И летит куда-то вдаль вспышками огней
Этот шарик голубой во вселенской тьме.
Мы бежим от войн и крови, мы бежим опять —
Непонятно нам, как дальше жить, существовать.
Только с выстрелом в упор сможем мы понять,
Что не нужно жить, как все – надо погибать.
Убивая, будь убитым, а, живя, живи.
Но не думай ты о вечной радостной любви.
Мы бежим – куда, не знаем. В облике судьбы
Снова слышим этот хохот злобный сатаны.
Апокалипсис
Смешались стили, нравы, люди.
Смешались нации в одно.
И непонятно, что же будет —
Война иль мир, добро иль зло?
Отрывки траурных молебнов
Звучат все громче, но они
Не смогут вытащить из плена
Последней яростной войны.
Все исчезает. Грохот ада
Из тьмы гнетущих облаков,
Как капля цианида-яда,
Над миром льется. Боль и кровь
Смешались в плаче старой церкви,
Хранящей хрупкой веры нить,
Но все напрасно – солнце меркнет
И невозможно дальше жить…
«И луна, и волна расцветают прибоем…»
И луна, и волна расцветают прибоем
Этих жгучих ветров, что на «розе» стоят.
Кто-то гением был, а кто-то изгоем,
Но теперь они вместе в могиле лежат.
Кто-то хижины строил, а кто-то дворцы.
Кто-то
