подобная ветру. Она живет сама по себе, по воле Тундры-Матери. Хотя и поет эта «всевечная Мынико-песня» языком человека (гл. 8,3). Но он лишь передает чувства Природы.
Думается, что такое восприятие поэзии имеет глубокие реальные практические основания, что в ней концентрируется опыт самой природы, всех живых существ, включая предшествующие поколения людей. И поэт, сказитель выступает как бы от их имени, продолжая их опыт своим индивидуальным опытом. Поэтому песня-поэзия (искусство) лишь частично «зависима от отдельного человека, продолжая жить собственной «органической» жизнью… Хотя и имеет «хозяином» сказителя, поэта, в каковой роли часто мог выступать, например, шаман, также олицетворяющий могучую и мудрую Природу. В действиях шамана, в его камлании в прошлом довольно часто видели, прежде всего, мистико-религиозные мотивы. И они действительно имеются. В последнее время, однако, появилась тенденция более тонкого отношения к этому неоднозначному явлению, к выявлению в нем также и положительного, в особенности художественно-эстетического содержания. Проще говоря, шаман – это не столько предтеча священника, сколько поэта, художника (+врача и прогнозиста). И все это одновременно. Изначально поэзия была способом регулирования действий индивида в соответствии с биоритмами природы. И сказитель, поэт, шаман выступал лишь выразителем «воли» Природы. Эта изначальная функция искусства сохраняется и поныне. Хотя с античности она, а вместе с нею и ее выразитель, искусство начали отодвигаться на второй план системы культуры.
Тем не менее эта непосредственная связь искусства с природой получила свое выражение в эстетических системах например, у И. Канта, В. Соловьева, Д. Дьюи, Т. Манро и др. Думается, что эта функция – вместе со своим носителем – должна стать основной функцией всей культуры будущего в целом.
Поэзия изначально так настраивала человека в унисон Природе (данного региона в особенности), что его действия получали реальные основания стать успешными. Посредством поэзии человек приобщался к миру Природы, становился своим среди своих. И это придавало ему силы, создавало доброжелательное основание для решения его частных задач. Хотя, конечно же, и не давало непосредственных решений, которые без общего фона, создаваемого искусством слова, вообще были бы невозможны. Так что изначально искусство имело такую огромную практически-биологическую значимость, которую современному человеку трудно и представить. Изначально человек и был-то, прежде всего, поэтом и художником – носителем Языка Природы, а уж потом всем остальным. Именно эту ситуацию и сохранила поныне поэзия Северного сияния. И в этом непреходящее значение ее поэтики, эстетики, Экософии.
Эта ее роль аналогична той био-экологичной функции, которую играют заповедники: они, по замыслу, должны сохранять островки нетронутой природы в качестве эталонов био-равновесия. Художественная культура северян играет буквально ту же роль по отношению к изначальному экологическому равновесию,
