тий день ураган.Встает у руля сам Крючковский,
На отдых уходит Иван.
Но вот ослабели пассаты,
И стала спокойней волна,
Вздохнули глубоко солдаты,
А с ними вздохнул старшина.
Горючее кончилось раньше,
Так мало – что есть и что пить, —
И юный, но мудрый Зиганшин
Запасы решил разделить.
Дальше следуют много дней
умеренного, затем скудного
и наконец совсем скудного
питания. Но люди бодры,
добры и друг на друга не
обижаются…
Доедена банка консервов
И суп из картошки одной, —
Все меньше здоровья и нервов,
Все больше желанье домой.
Страшнее, ужасней лишенья,
Ни лодки не видно, ни зги, —
И принято было решенье —
И начали есть сапоги.
Последнюю съели картошку,
Взглянули друг другу в глаза…
Когда ел Поплавский гармошку,
Крутая скатилась слеза.
…Голод становится невыносимым.
Культмассовая работа не ведется по причине
отсутствия муз. инструментов. Люди ослабли,
но смотрят прямо и друг друга не едят.
Сердца продолжали работу,
Но реже становится стук.
Спокойный и слабый Федотов
Глодал предпоследний каблук.
Вот снова муссон разыгрался,
Вот снова ревет океан.
К штурвалу едва подобрался
Все тот же Зиганшин Асхан.
На суше он воин заправский,
И штурман заправский он тут.
Зиганшин, Федотов, Поплавский
Под палубой песни поют.
Лежали все четверо в лежку,
Ни лодки, ни крошки вокруг.
Зиганшин скрутил козью ножку
Слабевшими пальцами рук.
Есть нечего, пить нечего, курить нечего,
но люди снова бодры. У них второе
дыхание, потом третье, потом
четвертое… Мысли о еде приходят все
чаще, мысли не о еде – все реже. Но все
время – мысль о доме, о родном
подразделении, о хлебе.
Зиганшин крепился, держался,
Бодрил, сам был бледный, как тень,
И то, что сказать собирался,
Сказал лишь на следующий день.
«Друзья!..» Через час: «Дорогие!..»
«Ребята! – еще через час. —
Ведь нас не сломила стихия,
Так голод ли сломит ли нас!
Забудем про пищу – чего там! —
А вспомним про суперфосфат…»
«Узнать бы, – стал бредить Федотов, —
А что у нас в части едят?»
И вдруг: не мираж ли, не миф ли —
Какое-то судно идет.
К биноклю все сразу приникли,
А с судна летел вертолет.
Далее все известно из газет: люди здоровы,
едят, пьют, отдыхают
и фотографируются вместе.
Окончены все переплеты —
Вновь служат, – что, взял океан? —
Поплавский, Крючковский, Федотов,
А с ними Зиганшин Асхан!
Все отступления в прозе можно рифмовать
по принципам:
океан – Асхан – Иван;
картошку – гармошку – крошку – ножку;
чаще употреблять фамилии героев;
герои должны петь и помнить о доме;
Зиганшин – старший, – его
