точно знает:
После тридцати женщин не существует. Есть какие-то взрослые, к ним обращаются на «вы» и по отчеству, у них под одеждой, наверное, сплошные складки и целлюлит. Жена его вообще змея старая. А остальные тетки – ну что в них интересного? Это не конкурентки. Наверняка он не женится на ней, на юной и прекрасной девочке, только из трусости и чувства вины. «Он такой слабый», – говорит она и вздыхает, «но я сильная, я справлюсь». Главное – успеть до тридцати.
Они очень забавные, эти девочки, спать с ними одно удовольствие. Потом они вырастают и превращаются в цветы… Черт, да знаю я, во что они превращаются. Но вот здесь, сейчас, в моей книжке, на моем пространстве – пусть они не будут несчастны, а превратятся в красивые глупые живые цветы.
Остров неоттрепленных щенков
Не люблю, когда обижают девочек. Я не имею в виду взрослых теток, вплетающих в седины бантик с целью подчеркнуть свою вечную мумифицированную девочковость. Речь о действительно юных – все эти восемнадцати-двадцатилетние, необстрелянные воробышки, круглощекие пионы. Мир спрашивает с них по взрослому счету, и они уверены в собственной крутости, но ранимы, как голые хохлатые собачки, – нет крепкой шкуры, нет мозолей, нет пробега. И вот, когда я вижу, как вся эта нежность огребает по-взрослому, хочется взять бейсбольную биту и раздать обоим: и обидчику, и жертве – добить уж заодно, чтоб не мучилась. Не лезу по двум причинам: от строгого воспитания и потому что со стороны не всегда можно отличить чужое горе от чужого счастья.
Сегодня в метро наблюдала. Она, бедная, нарядилась: волосы завила горячими щипцами, туфельки надела, костюмчик красный (юбочка, маечка, кофточка). А он в мятой рубашке навыпуск – «не жарко тебе в этой хрени?». Но это ладно, а разговоры… Он ей пятнадцать минут рассказывал про сайты с машинками и великами, про компьютеры важное вещал (и даже мне было ясно, как мало он сам в них понимает), а она только потуплялась и юбочку одергивала. И вот я гневно думаю: «Если девушка тебе дала, это не значит, что ее не нужно развлекать! А ты, горе луковое, чего мучаешься? Я отсюда вижу, что эта штука у него не того размера, за который стоит цепляться». И тут девушка поднимает лапку и отвратительным бабушкиным жестом поправляет мальчику короткую челку. Раз, другой, третий зализывает прядь, а он терпит. Только через полминуты отводит ее руку, но сигнал понимает, переключается и говорит понятное – про свою беременную аквариумную рыбку. Девушка выдыхает, начинает улыбаться, в глаза смотреть. Такое уж их нехитрое счастье, полная взаимность и равновесие.
Или недавно с одной девочкой познакомилась. Ласковая, доброжелательная, пугливая, прозрачная. Часто прикасается к собеседнику, не от сексуальности особой, просто льнет, как маленькая непоглаженная зверюшка. Замужем за самодовольным типом раза в два старше, который наделал ей детей, а теперь воспитывает – ее. Она робеет, лишний раз вопрос боится ему задать, тянется на мысочках – конечно, такой взрослый и умный. И он, видать, сильно распоясался – и кто бы устоял, потому что нет ничего слаще власти
