в сломавшемся телевизоре, и на их месте появился яркий экран огромного монитора с улыбающимся лицом того, кто в грёзах. Она протянула к нему руки и полетела между этажами.
Снова удар. И снова треск. Но теперь к треску добавилась нестерпимая боль в голове, шее и спине. Она открыла глаза. И вновь улыбающееся лицо того, кто в грёзах. И вновь полет. И вновь треск и боль.
Она ни о чем не думала. Она стояла на краю, затем шагала вниз, затем треск и боль. И так всегда. Она потеряла счёт времени. Его попросту не существовало. Но теперь само улыбающееся лицо того, кто в грёзах, доставляло невыносимую душевную боль. Она больше не могла видеть это лицо. Но оно было всегда. Оно смеялось! Позже боль физическая срослась с душевной, превратившись в одну сплошную боль. И не было в этом адском движении остановки. Лишь изредка, ненадолго, Она могла постоять на краю и не ступать вниз. В такие мгновения монитор с лицом пропадал, уступая место противоположному дому с живущими своей жизнью окнами. Передышки были короткими, но регулярными. За время, когда Ей позволяли отдохнуть, она изучила мельчайшие подробности каждого из окон. Пока не следовал очередной шаг в пропасть.
Каждый год в День Её рождения Он ходил в церковь и ставил свечку за спасение своей души, обвиняя себя в том, что не успел совсем чуть-чуть.
Через какое-то время Он женился. И у него родились дети. Он рассказал своей жене о Её любви к нему и трагической гибели. Родившуюся девочку они назвали Её именем.
Теперь в день Её рождения они ходили в церковь семьёй. И однажды Ему стало легче! Прямо в церкви.
– Спасибо, Господи! – сказал он, и слеза прокатилась по щеке.
Больше его не терзала мысль, что он не успел. Осталась нежная память о той, которая так любила его, ни разу не дотронувшись даже до его руки.
Одного он не знал, и не мог знать, что все эти годы вымаливал прощение не для себя, а для неё!
Она занесла ногу в бездну. Полетела вниз. И… не ощутила треска. Боль больше не была её спутницей. Монитор с лицом исчезли. Она ничего не помнила. Она только сидела на крыше и глядела в окна противоположного дома, где солнце навсегда поселилось на этой стене яркими бликами в своей непостижимой красоте. Нежный ветерок наполнял её радостью, теплом и прохладой одновременно. И над ней чистое синее небо. Она улыбалась всему этому великолепию вечного счастья.
На грани
Мир – есть любовь! Почему одни люди, находящиеся на грани жизни и смерти, возвращаются в наш мир, другие – нет? Куда идти – определят всё та же любовь. С какой стороны она – с той и человек.
По пустынной не узкой, и не широкой улице шёл пожилой, но крепкий человек аристократической наружности. Ползущие вдоль его следования дома были и знакомы, и незнакомы одновременно. Вернее, он не помнил, знает он их, или нет. Несмотря на это, шёл он уверенно и целенаправленно. Обыденный дневной свет казался необыкновенно тусклым, как бывает в ненастную погоду. Необычным был ещё и тот факт, что ни дома, ни деревья, ни сам человек,
